АрхивМАКСИМальный БУЗ...

Архив18:00, 29 мая 2000 г.

МАКСИМальный БУЗНИКИН

Впервые «Советский спорт» признал лучшим игроком месяца человека, который провел в основном составе всего лишь один матч. Но зато какой! Да и

выходя на замену, Максим регулярно усиливал игру «Спартака» и забивал голы. Недаром Олег Романцев вызвал его в сборную России. Перед отъездом в

главную национальную команду у Бузникина был лишь один выходной, и тот весь расписанный по минутам. Поэтому встретиться мы смогли только в 10 часов

вечера в облюбованной спартаковцами пиццерии. Кстати, в тот момент там ужинал близкий друг Максима Александр Филимонов.

ПОДВИГ

ХОЛОСТЯКА

— Мы с Сашей с первого дня сошлись. Постепенно наши отношения крепли. И сегодня мы не только общаемся на сборах, «травим» друг друга

на тренировках, но и проводим вместе немало свободного времени.

— Никогда не задумывались, почему мы дружим с тем, а не иным человеком? Вы ведь

с Филимоновым такие разные.

— Это объяснить невозможно. Я знаю одно: друзей не выбирают, а если и выбирают, то не умом, а сердцем. Просто души

притягиваются, вот и все.

Поэтому друзей всегда мало. Я к этому осторожно отношусь. Вот товарищей может быть сколько угодно.

— По мере роста

популярности количество людей, набивающихся к вам в друзья, наверняка заметно растет.

— Я это правильно воспринимаю, может быть, даже чуть

настороженно и стараюсь не обращать на навязчивость некоторых людей внимание. Вне футбола я погружаюсь в свои дела и заботы. Я очень занятой

человек, порой приходится прибегать к помощи еженедельника, где я записываю свои планы на день. Дни бывают совершенно сумасшедшие.

— Казалось

бы, какие заботы у холостого футболиста. Играй да отдыхай. Может, вы целые часы тратите на то, чтобы себе чего-то приготовить?

— Обычно я хожу в

ресторан, бывает, в гости к друзьям заеду — там покормят. Дома питаюсь только в редких случаях. Если придется самому себе готовить, то с голоду я

точно не помру. Я вообще человек энергичный, способный выкарабкиваться из любых ситуаций. К тому же практикуюсь в этом чуть ли не каждый день.

Главное, верить в себя, и выход всегда найдется.

— Но иногда все же бывает плохо...

— От этого никто не застрахован. Опустишь руки — жизнь

сотрет тебя в порошок. Поэтому надо искать неожиданные решения, хотя обычно мне достаточно прибегнуть к проверенному средству — музыке.

—

Откуда у вас взялась эта любовь к гитаре?

— Я еще школьником был, услыхал, как ребята во дворе играют, и тоже захотел постигнуть этот

музыкальный инструмент. Начинал, как и все, с «в траве сидел кузнечик». Затем кто-то показал аккорды, кто-то песни подбрасывал. Я и бренчал себе в

удовольствие.

— Кто-то из спартаковцев слышал ваше пение, ведь на сборах сидите подолгу?

— Наш массажист Володя окончил музыкальную школу,

и я пару раз пытался при его помощи совершенствовать свое умение, но сказалась наша занятость.

Фактор нехватки времени как раз та причина, которая

мешает что-нибудь спеть ребятам.

— Вы по-прежнему предпочитаете песни Розенбаума?

— Да, все без исключения. Каждому настроению

соответствует своя тема. Только не подумайте, что мои интересы ограничиваются музыкой. Границы моих познаний расширены до предела. Вот сегодня

участником стольких событий побывал, устал катастрофически. Ничего, 7-8 часов сна и буду как огурчик.

— После игр засыпаете быстро? Обычно

футболисты после матчей ложатся часов в пять утра.

— Я не из того числа. Меня сваливает усталость и уже в час ночи спокойно сплю. На следующий

день не испытываю никакой опустошенности, не погружаюсь в воспоминания о матче. Наступает новый день, и вместе с ним начинаю вертеться и я, оставляя

прошлое позади. Вот сейчас занимаюсь ремонтом.

— Семейному человеку, чтобы взяться за ремонт, нужно подключить все морально-волевые качества,

для молодого холостяка да еще такого занятого — это вообще чуть ли не подвиг.

— Есть такое слово: надо. Забросить, пустить все на самотек — это

не по мне. Разделаюсь с ремонтом, возьмусь за что-нибудь другое. Не люблю сидеть без дела.

ДЕЛАЮ ТО,

ЧТО МНЕ НРАВИТСЯ

— Москва вас легко

приняла?

— Это я не знаю, могу только сказать, как я ее воспринял. Поначалу было крайне необычно. Помогло то, что первые полгода я жил на базе,

а потому мое знакомство со столицей происходило постепенно. Может быть, поэтому адаптировался я довольно быстро — человек ведь такая зараза, что ко

всему привыкает.

— Машиной обзавелись здесь?

— Права у меня были, но по-серьезному за руль я взялся только в Москве. Сел и поехал, с

первого раза один.

— Как же вы ориентировались?

— На клубном автобусе меня ведь долго возили, и дорогу в Тарасовку я уже знал с закрытыми

глазами. К тому же у меня очень хорошая зрительная память. Считаю, что для провинциала я в столице здорово ориентируюсь и даже учу коренных москвичей

тому, как по златоглавой нужно ездить.

— Когда из Тольятти вы переехали в Москву, то, наверное, было трудно устоять перед разного рода

соблазнами, ведь здесь есть все, что захочешь.

— Я делаю то, что мне нравится. Вот мне нравится спать до 11 часов, и я буду спать, независимо

от того, модно это или престижно. Я так просто не хожу никуда, разве если только пригласит кто-нибудь из очень близких людей по поводу какого-то очень

серьезного события. Я, например, не помню, когда последний раз был в ночном клубе. Мне гораздо интересней общение с друзьями. Я согласен, в Москве

соблазнов много, но они для всех разные. У меня свои соблазны, в них нет ничего дурного. Вместо того чтобы ходить по дискотекам, я с огромным

удовольствием с друзьями съезжу посмотреть какой-нибудь «порш». Это единственная машина, которую я люблю. Не знаю, как так получилось, наверное, клин

в голову залез. Но когда я сел за ее руль и надавил на педаль, то понял, что буду ездить только на ней. Так что к своей машине отношусь особенно

трепетно.

— Вы вообще человек технического склада?

— Это как сказать. Допустим, я вообще не представляю, с какой стороны подойти к

компьютеру. Впрочем, в остальной технике я более или менее понимаю. В принципе я и в гуманитарном плане не считаю себя ограниченным человеком.

—

Судя по вашим деловым качествам и бурлящей энергии, можно предположить, что вы неравнодушны к бизнесу.

— Я для себя не исключаю вообще никакой

возможности, жизнь может забросить куда угодно. Бизнес, должно быть, это действительно интересно, лишь бы голова варила нормально, так что мы с ним,

скорее всего, когда-нибудь пересечемся.

ПОСЛЕ «ДИНАМО»

ХОТЕЛОСЬ УПАСТЬ

— К вам всегда люди относились с уважением?

— Просто надо

себя так поставить, чтобы уважали.

— Часто возникали ситуации, когда необходимо было за себя постоять?

— Конечно, особенно в школе. Очень

боевым получился период, когда организовали спорткласс, и мы пришли в новую школу. Там девочек не было, одни пацаны. Другие классы почувствовали с

нашей стороны конкуренцию, и нам пришлось отбиваться. Мы были один за всех и выстояли. Потом все поняли, что мы собой представляем, и нас стали

уважать. Но это уважение мне стоило многих синяков и шишек. Я ведь всегда, по сравнению со сверстниками, был маленький, и во многих стычках мне не

хватало габаритов. Но тогда я привык компенсировать их другими качествами. И сегодня на футбольном поле чувствую себя уверенно, даже когда против

меня играют великаны.

— Например, в недавнем матче с «Динамо» вы лихо справлялись с высоченными динамовскими защитниками. Особенно вы досаждали

гиганту Штанюку, но и вам от него изрядно досталось.

— Естественно, ведь это футбол, а не бальные танцы. Серега очень хороший парень, я к нему

здорово отношусь. Мы и до игры поговорили, и после обнялись. Так что претензий друг к другу у нас нет никаких. Каждый делал свое дело. Я, например,

выложился настолько, что после игры хотелось упасть где-нибудь в подтрибунном помещении, сил не осталось даже для того, чтобы разговаривать.

—

Ужасно тяжко вам пришлось последние пятнадцать минут.

— Последние пятнадцать минут команда, по-моему, без меня играла. Я прилично выдохся к

тому времени и уже боролся сам с собой.

— Это стало неприятным сюрпризом.

— Не зря Олег Иванович настаивает на том, чтобы я добрал в

физических кондициях. Я должен терпеть, через не могу набирать форму. Да и я не думал, что отыграю два тайма, ведь такого в 2000 году еще не

бывало.

— Значит, вы еще не научились предугадывать Романцева.

— Что-то предполагать я могу, но предугадать действия Олега Ивановича

нереально, наверное, никому. У него очень тонкий аналитический ум.

— Когда только появились в «Спартаке», не могли понять, что он за

человек?

— Да я и сейчас, по прошествии трех лет, до конца не понял. Но наши отношения игрок–тренер меня вполне устраивают.

— Эти

отношения перетекли на сборную. Как считаете, это аванс или вы действительно необходимы нашей главной национальной команде?

— Сборная — другой

уровень. Здесь трудно на что-то рассчитывать. Мое дело играть, и я буду стараться делать это хорошо. Если при этом я помогу команде, то буду

неслыханно рад. Ведь на данном отрезке моего жизненного пути футбол занимает первостепенное место, я ему отдаюсь полностью.

— Помимо Романцева

у вас есть еще один тренер, к советам которого вы постоянно прислушиваетесь.

— Да, отец может на меня навести критику, особенно после неудачных

матчей. Я всегда прислушивался к его советам и делаю это до сих пор. Просто видимся мы редко, а потому о футболе говорим нечасто. Отец для меня

всегда был авторитетом, но он никогда на меня не давил. Я вообще вырос самостоятельным человеком, ведь довольно рано мне пришлось уехать из дома.

Спасибо родителям, что они меня всегда поддерживали и не пытались ломать мою волю.

ЧЕЛОВЕК ПАРАДОКСОВ

— Вы когда-нибудь видели форварда,

про которого могли сказать: мы с ним похожи игровой манерой?

— Когда я смотрю футбол, никогда никого не примеряю под себя. Я не думаю, похож на

меня кто-то или нет. К тому же мне трудно делать выводы еще и потому, что я не вижу свою игру.

— Но по видео-то вы свою игру

наблюдали.

— Очень мало. Не скрою, в свои особенно красивые голы всматривался не один раз, но потом, когда выключаю телевизор, я себя не помню.

Какие-то урывки запечатляются в сознании, но целостности почему-то нет. Так что я даже не знаю, какой я игрок. Не парадокс ли? Я вообще человек

парадоксов.

— Может, тогда, как ни парадоксально это для спортсменов, вы не суеверный?

— Я не суеверных футболистов не встречал, у всех

нас свои приметы и причуды. Я, конечно, не зациклился до такой степени, чтобы месяцами не бриться или менять прическу после каждой неудачной игры.

Есть свой мини-ритуал, болельщики могут его наблюдать, когда я выхожу на поле. Самое интересное, что я уже не помню, откуда он взялся, как я к нему

пришел.

Еще мне часто снятся сны. Утром проснешься, схватишься за голову и все забудешь. Но бывают сны с перспективой, которые надолго застревают в

голове, вот ходишь, думаешь: сбудется, не сбудется.

— Легко владеете собой в раздевалке, непосредственно перед выходом на поле?

— Перед

матчем у меня всегда возбужденное состояние, и я прежде всего стараюсь себя успокоить. Не знаю, что я себе говорю, но что-то говорю, и это помогает.

Удивляюсь Хлестову, который в это время преспокойно сидит на лавочке. Такое впечатление, что его вообще ничем не прошибешь. Как ему это удается? В

голову ведь к человеку не залезешь.

— Вы вообще любите покопаться в людях?

— Мне интересны люди, но я не стараюсь копаться в них так

глубоко, как мне это не надо. Я ненавязчивый человек. Никогда не буду затрагивать неприятные собеседнику темы.

— Хороших людей намного больше,

чем плохих?

— Их ровно столько, сколько ты встретил. Поскольку мне в основном попадались хорошие, берусь утверждать, что их гораздо больше, чем

плохих. Хотя все в нашем мире относительно.

— Да вы, как и ваш друг Филимонов, философ.

— Нет, какое там. Я просто современный человек,

который все принимает как должное: и поражения, и победы. Я не создаю себе ненужных забот, хотя барьеров, которые я никогда не переступлю, у меня

много. У каждого есть что-то, чего он не сделает ни под каким предлогом.

— Но вместе с тем вы человек без видимых комплексов. Иначе бы вы,

футболист «Спартака», не стали ходить в солдатской шапке-ушанке, да еще с кокардой.

— Мне нравится мой зимний прикид. Как-то замерз и одолжил

эту шапку у своего товарища. А что? В ней тепло и уютно. Я ведь парень краснодарский, теплокровный. У нас солнце постоянно, а здесь мороз, снег. Так

что в этой шапке я не только на базу приезжал, но как-то даже и в ресторан ходил.

— Небось, зимой вспоминаете о море, о теплом песочке.

—

Не без этого. Краснодар хоть город и не прибрежный, но до моря недалеко — 90 километров. Часиков в восемь встал, в десять уже на пляже (в

Москве

иногда до тренировки дольше добираешься). В общем, на море бывал часто и наплавал бессчетное количество километров. Мы с друзьями заплывали на

катамаранах так, что берега не было видно. Там я прыгал в воду и возвращался назад уже своим ходом.

— Может, пловцом мечтали стать?

—

Только футбол. Единственный вид спорта, в котором я еще себя пробовал — акробатика. Это было классе в первом, во втором. Все навыки уже подзабылись,

так что ни сальто крутануть, ни на шпагат сесть я, пожалуй, уже не смогу. Хотя если будет очень надо...

Но все равно, занимаясь акробатикой, я не

бросал футбол. Я всегда и везде в него играл. Такое впечатление, что я родился, уже все зная об этой игре.

Мне особо и объяснять ничего не

пришлось. В детском саду я заставлял всех дружить с мячом. Я брал себе вратаря и играл против всей группы. Вот сейчас я думаю: как так может быть?

Но я действительно это помню, помню, как воспитатели от меня мяч на веранде прятали, а я его находил, и все начиналось заново.

— Значит ваш

дриблинг закладывался в детском саду?

— Вполне возможно. Но и двор мне дал немало. Я вообще футболист, вышедший из двора. Помимо постоянных

матчей, которые мы с пацанами проводили, я обожал один играть с мячом. В то время я с ним мог делать все, что угодно. Совершенно все. Я его часами

удерживал в воздухе. Прохожие останавливались и смотрели, как я жонглирую. Спокойно можно было идти в цирк работать.

РАДОСТНЫЙ

МЕСЯЦ

МАЙ

— В завершении разговора хотелось бы затронуть тему вашей игры в мае, что, собственно, и послужило поводом для этого интервью.

—

Чемпионат летит мгновенно. Оглядываясь назад, я его и не замечаю. Вспоминаются только неудачи и победы. В мае неудачи были маленькие, а победы

большие, потому этот месяц и вышел в радость.

— К большим победам можно отнести и два мяча, которые в этом году вы забили головой, что для вас

большая редкость.

— Видимо, мне в голову стали чаще бить, я лишь грамотно подставляюсь. Скорее же всего, дело в том, что мы этот компонент на

тренировках подолгу отрабатываем. Хотя я все равно себе удивляюсь, особенно тому голу, который забил «Сатурну».

— «Сатурну», который в прошлом

году на вас чуть ли не молился.

— Футбол не терпит сентиментальности.

— В нынешнем сезоне вы сделали шаг вперед. Прочувствовали?

—

Когда дитё малое растет на глазах, ты этого не замечаешь. Так и я не ощущаю своего роста. Об этом могу судить только по высказываниям других людей,

по отзывам прессы. Вот если поглядеть далеко назад: был в «Кубани», сейчас в «Спартаке». Расстояние преодолел огромное, значит, действительно прибавил

прилично, но как это происходило, я не заметил.

— Новые вершины в своей карьере воспринимали спокойно или долго не могли избавиться от гордости

за себя, за свои успехи?

— Когда ты чего-то долго ждешь, а потом оно приходит, то воспринимаешь это как само собой разумеющееся. Так что

эйфории от приглашения в «Спартак» или от сборной я не испытал, хотя это такие высоты!

МАЙСКАЯ ДЕСЯТКА

ЛУЧШИХ ФУТБОЛИСТОВ ЧЕМПИОНАТА:

1-2.

Бузникин («Спартак») 6,75 (4 матча)

Титов («Спартак) 6,75 (4)

3-4. Есипов («Ротор») 6,50 (4)

Парфенов («Спартак») 6,50 (4)