ЯНА БАТЫРШИНА МЕЧТАЕТ О РОЛИ СКАРЛЕТТ

К сожалению, близкие люди порой становятся чужими. Черная кошка пробежала между серебряным призером Олимпиады в Атланте Яной Батыршиной и ее тренером Ириной Винер. Это произошло после того, как в августе 1998 года Яна ушла из гимнастики, хотя вполне могла бы выступать до следующих Олимпийских игр и завоевать в Сиднее если не золотую, то любую другую медаль.

Винер, видимо, не смогла простить предательства одной из любимых воспитанниц. Яна, в свою очередь, тоже обижена на бывшую наставницу. В своих интервью на страницах тех или иных изданий они обмениваются «уколами». В 89-м номере «Советского спорта» за 22 мая мы опубликовали беседу с Ириной Винер. Сегодня слово Батыршиной.

Нам очень хочется верить, что этой публикацией мы сможем поставить точку в конфликте между выдающейся спортсменкой и выдающимся тренером. Потому что неправильно, когда ссорятся те, кто вместе столько пережил и пришел к блестящим победам. И, в конце концов, у каждого из нас не так много близких людей, чтобы ими разбрасываться...

ОНА УШЛА БЫСТРО

— Яна, это правда, что вы ушли, потому что приревновали Винер к Алине Кабаевой?

— Такие слухи появились в октябре 1998 года на одном из московских турниров. Эту версию высказала Ирина Александровна. Но, поверьте, никакой ревности не было. Судите сами: в мае я выступила на чемпионате Европы, где в абсолютном первенстве выиграла Кабаева. Но я-то проиграла только потому, что допустила потерю ленты. Если бы этого не случилось, я была бы первая, кстати, на следующий день были финалы в отдельных видах. Алина осталась без наград, а я завоевала два «серебра» и «золото». Конечно, мне было обидно, что я уронила ленту. Но если бы не могла более терпеть соседство юной соперницы, разве осталась бы в сборной еще на три месяца?

Знаете, я помню тот момент, когда появилась Алина. Это был чудесный ребенок! Мы были в восторге от нее! Она приходит на тренировку и начинает бегать, не замечая никого вокруг, авторитеты для нее словно не существуют! «Осторожно!» — кричит и пошла вдоль площадки... И мне очень приятно, что, несмотря на все разногласия с нашим общим тренером, Алина со мной дружит. Она действительно настоящая подруга, которая никогда меня не предавала.

— Почему вы оставили спорт?

— Просто безумно устала, как морально, так и физически. Правда, как верно заметила в интервью Ирина Александровна, я могла бы продолжать хорошо зарабатывать на коммерческих соревнованиях. Но деньги для меня не главное. Важно, чтобы было душевное спокойствие, которое я наконец обрела.

— То есть в сборной вы ощущали дискомфорт?

— Да, поскольку у нас были не совсем гладкие отношения с Винер. Мне очень жаль, но это в самом деле так. Понимаете, мне необходимо, чтобы на тренировке ко мне относились по-доброму, с уважением. Конечно, я не хочу сказать, что Ирина Александровна постоянно на меня кричала, но какие-то «моменты» существовали. В общем, это нормальный тренировочный процесс, но, повторю, я такую манеру общения не приемлю, на меня нельзя кричать.

Откровенно говоря, мысль об уходе преследовала меня начиная с тринадцатилетнего возраста, когда я выиграла чемпионат Европы среди юниоров. Но как-то все пошло-поехало дальше. Тем не менее я все время возвращалась к этим мыслям, потому что гимнастика не была для меня в радость. Я очень любила соревнования, но каждодневные тренировки превращались в пытку. И в том, что я ни разу не выигрывала чемпионаты Европы и мира в абсолютном первенстве, виновата сама, потому что надо любить то дело, которое делаешь. А я не любила. Бог есть, он не допустил несправедливости.

Я долго думала об уходе, но сделала это быстро — на сборах в Италии, за два дня до возвращения в Россию. Возник очередной конфликт, и Ирина Александровна, видимо, в сердцах сказала: мол, все, бросай гимнастику. Я ответила, что бросаю. И на следующее утро не поехала вместе со всеми тренироваться... Так мы расстались. С тех пор, когда видимся, наше общение ограничивается фразами «здравствуйте» и «до свидания».

— Если вы не любили гимнастику, почему не ушли из нее раньше?

— Дело в том, что мои родители поверили в меня, бросили все в Ташкенте. Приехали в Москву ни с чем, без прописки, без работы. И Ирина Александровна, спасибо ей, ну не два года, как она говорит, а три месяца платила за комнату, которую мы снимали. Потом мы сняли квартиру и оплачивали ее сами.

Мама сразу пошла работать в школу, а папа никак не мог устроиться по специальности, он крановщик. Без прописки его никуда не брали, и Ирина Александровна взяла его сторожем на свой загородный участок. Он по «совместительству» еще очень много готовил для рабочих, которые строили дом. Ему платили за это 50 рублей в месяц, мама получала 90.

— Как же вы жили?

— Мне-то было хорошо, потому что я почти всегда была на сборах, за меня платили, а родителям жилось очень трудно. Иногда даже совсем денег не было. А у нас была копилочка, мы непременно ежедневно по рублю туда откладывали. И она нас спасала, брали из нее какие-то копейки на хлеб. Ну а когда я уже перешла во взрослую группу, начались денежные турниры. Я зарабатывала прилично. За соревнования из серии «Гран-при» мне полагалось 1000—1500 долларов. В год было 5—6 таких стартов.

— У вас не осталось чувства неудовлетворенности результатами? Вы же близки к победе в Атланте.

— Нет, второе место — максимум, на что я могла рассчитывать. Просто Серебрянская, ставшая олимпийской чемпионкой, до этого все состязания выигрывала и по рейтингу, который в нашем виде практически сломать невозможно, была первой.

НЕ БЕДНАЯ, НО ГОРДАЯ

— Как изменилась ваша жизнь после ухода из сборной?

— Вначале я отдыхала, валялась дома на диване с книжкой. А в сентябре 1999 года поехала тренировать сборную Бразилии в Ландрину, что невдалеке от Сан-Паулу. Мои девочки выиграли командный чемпионат страны, а в личном зачете спортсменка, которая раньше была шестой, под моим руководством стала третьей. Я и сейчас должна была находиться там, лететь с гимнастками на Олимпийские игры. Но зимой я вернулась домой с тем, чтобы сдать сессию (я учусь в Харьковском инфизкульте) и встретить Новый год с родителями. И произошло что-то непонятное. Короче, контракт прервали.

В марте меня пригласили на телевидение, в программу «До 16 и старше...». Я веду спортивную рубрику, уже подготовила четыре репортажа о звездах большого спорта, моими героями были гимнасты Наталья Лепковская и Алексей Немов, фигуристка Ирина Слуцкая. Мне безумно интересно работать, потому что это моя мечта с детства — быть телеведущей. Мир телевидения завораживает меня. Когда приезжаю в Останкино, просто с ума схожу от счастья.

— Не сожалеете, что так получилось с контрактом?

— Сожалею, поскольку тренерство — моя отдушина. Считаю, я как никто другой могу многое дать юным гимнасткам. И скорее всего летом, если меня, конечно, отпустят с телевидения, на время съезжу поработать в один из испанских клубов, там у меня друзья. Почему я не пыталась тренировать здесь, хотя, вероятно, могла бы? Просто не хочу быть рядовым тренером. И тут слишком много начальников, а за рубежом необходимо подчиняться только президенту клуба, а в целом я буду сама себе начальница, смогу самостоятельно принимать решения.

Мне нравится быть независимой. Я бы могла пойти к Винер, попросить у нее прощения, правда, непонятно за что, может, за то, что бросила гимнастику не вовремя. И Ирина Александровна, наверное, простила бы меня. И я бы нормально жила дальше...

— Яна, но зачем извиняться, вы ведь не «пересекаетесь»? Так?

— Да. Но она же вице-президент ФИЖ. Не хочу утверждать, что она что-то против меня делает, но есть такие слухи.

— Вы верите в это?

— Верю, но не на 100 процентов, а на 50—60.

— Ну тогда и впрямь вам следует встретиться и расставить все точки над «i».

— Я не смогу прийти просто поговорить! Я, повторю, должна буду извиниться, но мне не за что это делать! Лично я на нее не обижена и не желаю с кем бы то ни было бороться. Все эти «истории» мне порядком надоели, и я не прочь наладить с тренером отношения. Но никто из нас не подойдет первой. Она взрослый человек и не может этого сделать, а я тоже не подойду, потому что гордая и мне от нее ничего не надо. Сегодня я рада, что нашла себя без помощи Ирины Александровны, хотя, знаю, она сомневалась в том, что я смогу чего-либо добиться, если она не пустит меня под свое «крылышко». Я ни от кого не завишу и никому ничего не должна.

— Простите, но, наверное, все-таки неправильно так расставаться с тренером, который вылепил из вас звезду. Вы же так стремились попасть в ее группу...

— Нет, я не хотела переходить к ней. Но мы с родителями и моим тренером Валентиной Андреевной Черновой решили, что мне будет лучше у Винер. Но я с вами полностью согласна. Я очень благодарна Ирине Александровне, видимо, никогда не расплачусь с ней сполна, хотя, надеюсь, от моих результатов, выступлений она получала моральное удовольствие. Сожалею, что мы не сумели разойтись по-хорошему, хотя не понимаю, почему она так обиделась на меня. Уверена, в гимнастике я сделала все, что могла.

— В одном из интервью ваша мама призналась, что вы собираетесь навсегда уехать в Германию.

— К слову, мама интервью не давала, просто напечатали ее слова, сказанные в приватной беседе. Однако 14 апреля 1999 года мы подали заявление на выезд. И нас не то что не выпускают, как отмечала Винер, просто с момента подачи документов должно пройти три года. Потом мы уедем. Но я-то уезжать не хочу, хотя в Карлсруэ у меня бабушка, племянники, тети, дяди. Не люблю Германию, и, мне кажется, там я пропаду. А тут у меня что-то есть, и если не потеряю работу, то останусь в Москве. Но если меня ничто не будет здесь держать и не будет контрактов, то я вынуждена буду уехать.

— Вы и в Германии можете работать по контракту!

— Там, насколько я знаю, вакансий нет, все места «схвачены», очень многие тренеры из России, Белоруссии там обосновались.

ЖАЛЬ, ВТОРОГО КЛАРКА

ГЕЙБЛА НЕТ

— У меня есть несбыточная мечта, — продолжает Батыршина. — Я хотела бы стать актрисой.

— Почему несбыточная?

— Потому что я мечтаю сыграть Скарлетт из «Унесенных ветром», а моим партнером хотела бы видеть исключительно Кларка Гейбла, которого давно нет в живых. Да и могу ли тягаться с Вивьен Ли? Поэтому мечта и несбыточная. Возможно, мне только кажется, что я могла бы справиться с этой ролью. Но в сборной у меня даже было прозвище «Актриса». Вот если посмотреть видеозаписи моих выступлений, то, допустим, 60 процентов — это спорт, а 40 — эмоции, «игра». Знаете, почему очень часто роняла свою любимую ленту? Забывала во время упражнения обо всем на свете, до того в образ входила, что не сознавала, где нахожусь, из-за этого «отключалась».

Актрисой я не стала, зато попробовала себя в качестве фотомодели. За компанию пошла с подругой по команде Аминой Зариповой к ее знакомому фотографу. Восемь часов в студии провели, фотографировались. Позже мои снимки вышли на обложках семи книг. Пять из них — детективы, одна — афоризмы и еще одна называется «Как приворожить мужчину».

— А в журналы мод фото не посылали?

— Нет, и всерьез о карьере фотомодели никогда не думала, потому что это — грязь и все, понятное дело, «идет» через постель. Мне это претит.

МИФИЧЕСКИЙ РОМАН

С ЯГУДИНЫМ

— Кстати, о мужчинах. Ваши высказывания о независимости и безмерной гордости позволяют делать выводы о том, что вы в некотором образе феминистка. Как складываются ваши отношения с представителями

сильного пола?

— Я не феминистка. Просто я не хочу зависеть от кого-то. Хочу сама зарабатывать на жизнь. Мало ли что может быть. Бывает, ты портишь отношения со своим молодым человеком, и если живешь у него, тебе просто некуда пойти.

У меня есть друг. Я его очень люблю. И он меня тоже. Говорит, что таких, как я, больше нет. Просто сегодня девушки требуют от своих кавалеров денег, дорогих подарков, мне этого абсолютно не надо!

— Вы не трехкратного чемпиона мира фигуриста Алексея Ягудина имеете в виду?

— Вы и про него знаете? Нет, это не он! С Алексеем у меня романа не было. В прошлом году в одной газете вышла беседа со мной, и вдруг он позвонил мне из Питера, хотя мы не были знакомы. Сказал: «Здравствуйте, вы, наверное, смотрите фигурное катание. Я — Ягудин. Можно с вами познакомиться? Я собираюсь прилететь в Москву». Я была счастлива, потому что фигурное катание — мой любимый вид спорта, а Леша нравился мне больше других одиночников. Мы встретились, целый день провели вместе, в кино сходили. В общем, подружились, но вскоре поняли, что совершенно разные люди. Сейчас не поддерживаем отношения. Если честно, я бы не хотела много говорить о своем друге.

— Он что, известный банкир?

— Нет. Просто папа не знает, что у меня есть близкий человек, считает, что мне еще рано заводить личную жизнь, надеюсь, он не увидит это интервью. А что касается банкиров, это не те люди, которые мне нужны. Такие больше любят деньги. У меня такое понятие: когда у человека очень много денег, а у тебя столько нет, ты все равно от него зависишь, даже если он тебе ничего не покупает. И ты чувствуешь себя намного ниже этого человека. Я, если честно, теряюсь, когда общаюсь с такими богачами. Был у меня один такой «экземпляр». До ухаживания дело не дошло, мы встретились пару раз, вдруг он мне предложил: «Выходи за меня замуж. У тебя будет квартира, машина, деньги, я тебя устрою туда-то...» Я была в шоке и прекратила общение, хотя в принципе парень был нормальный. Но мне не нужно богатство. Только любовь! Теперь я ее нашла. Думаю, что влюбилась на всю жизнь. У нас почти одинаковые характеры, а так трудно найти человека, похожего на тебя. Я полагаю, у меня очень необычный характер, хотя я обычно покладистая, спокойная, но одновременно во мне водятся «чертики». И он точно такой же.

— Как же вы уедете тренировать в Испанию? Ваш друг ведь будет скучать.

— Он меня отпускает. Понимает меня, и я в нем уверена. Но, конечно, это будет очень тяжелая разлука.

— Яна, сегодня, спустя два года, вы не жалеете, что ушли из гимнастики?

— Определенно, нет! Я никогда ни о чем не жалею!

НАША СПРАВКА

Яна Батыршина. Родилась 7 октября 1979 года в Ташкенте. Серебряная медалистка в абсолютном первенстве Олимпийских игр в Атланте, семикратная чемпионка мира и пятикратная — Европы в командном первенстве и отдельных видах.

Фото из семейного архива.