ЗМС ИЗ ГРУППЫ ЗАХВАТА
ВОЙНА
Москва. Лето 1941 года. 17-летний Володя Савдунин, живший в Лефортове, уже третий сезон играет в команде "Старт", выступающей в первенстве столицы (в этом же клубе и в те же годы начинал Александр Севидов, будущий известный футболист и тренер). 22 июня "Старт" встречался с "Каучуком". На стадионе Володя Савдунин узнал о том, что началась война. В июле "Старт" на стадионе в Сокольниках проводил товарищеский матч с московским "Динамо". Чемпион СССР 1940 года потерпел поражение. Савдунин, игравший на правом краю против знаменитого Ивана Станкевича, забил два мяча. Среди зрителей на матче были Леонид Соловьев и Александр Малявкин из минского "Динамо". Они чудом успели вырваться из города, который уже 28 июня был захвачен фашистскими войсками. Мог ли предполагать юный Володя Савдунин, что с этими известными футболистами ему через несколько лет предстоит выступать в одной команде? В 1941 году, не окончив школу, Савдунин поступил на работу на 45-й авиазавод. Собирал моторы для штурмовиков, частенько ночевал прямо в цехе.
- На фронт ушел добровольцем в 1942 году, - рассказывает Владимир Григорьевич, - хотя имел так называемую "бронь", как все, кто трудился на оборонных предприятиях. Направили меня в Ярославль в пехотное училище. Недоучился, офицером не стал, не успел. Шли тяжелейшие бои под Харьковом, и все училище бросили туда. В первом бою были 3-4 часа. Нас раздолбали, как жив остался?! Осенью 1942-го оказался на переформировании - в Воронежской области, на станции Лиски. К лету 1943 года, когда началось сражение на Курской дуге, я уже успел окончить курсы разведчиков. Был старшим сержантом разведроты50-й бригады 2-й танковой армии генерала Богданова. Бригада стояла в лесу, маскировка была очень тщательной. Мы, разведчики, лазили по переднему краю, выясняли обстановку, брали "языков". Знали, что немцы на 5 июля готовят мощное наступление, мы же готовились к обороне. В ночь перед наступлением я выполнял задание особой важности - выводил бригаду на исходные позиции для обороны. Уже на месте распечатали пакет с приказом. Закопали в землю танки, приготовились к тяжелым испытаниям.
Начиная с этого дня я из боя практически не выходил, пока меня не ранило под Яссами. Освобождал Белгород, Киев, Умань. Не забуду, как группа разведчиков зимой 1944 года захватила переправу через Буг у большого села Джулинка. На трех танках совершили многокилометровый марш - ночью, в полной темноте обгоняя отступающих немцев. Они-то думали, что свои идут, а мы - вперед и вперед. Вышли к Джулинке, один из своих танков оставили в начале села, а на двух машинах промчались по главной улице - расстреливали фрицев прямо в домах. Ночь, темно, паника поднялась страшная! Выехали на танках к переправе через Буг, за ним - Румыния. Заняли оборону у моста. Немцы бегут к нему, мы их расстреливаем, а тех, кто спасается по льду, расстреливают из пулеметов румыны. Утром увидели, что вся улица, ведущая к реке, усеяна убитыми. Но дальше дело приняло совсем уж серьезный оборот. Подошли те немецкие части, которые мы обогнали ночью, и устремились на другой берег. В разгар боя на одном из танков ворвались на мост, я с несколькими разведчиками - на броне. Давим немцев. Вдруг взрыв, мост был заминирован. Вместе с танком оказался в реке. Вынырнул, осмотрелся: где остальные? Выбрался на лед. Показался командир танка Николай Егоров и снова ушел под воду. Я сбросил телогрейку, нырнул, вытащил его. Осталось от нашей группы захвата всего несколько человек. Егорова мы затащили в один из домов (наши части уже подошли) и отдали хозяйке. Мы хоронили убитых ребят, потом началось переформирование нашей бригады. Словом, в этой суете о Егорове забыли.
Прошло много лет. Московское "Динамо" играло в Ленинграде. Вдруг к нам в раздевалку заходит... Егоров. Вот встреча! Бывшего командира танка спасла хозяйка дома, в который мы его доставили после боя. В Ленинграде Егоров учился и остался работать в органах внутренних дел. За бой под Джулинкой меня наградили орденом Отечественной войны II степени. Всего девять раз представляли к наградам, получил только три: две "Красных Звезды" и этот орден. Политрук наш разведчиков не любил: мы же люди независимые. Штаб армии и командующий генерал Богданов (он стал первым маршалом бронетанковых войск) нас ценили и поддерживали, но этот политрук через политотдел не давал ходу нашим наградным документам. В общем, зараза был.
В мае 1944-го меня ранило. Это было под Яссами, мы возвращались из разведки. Убегали под сильным обстрелом, и меня достало - пуля попала в руку. Полевые госпитали были переполнены: мы же наступали, а значит, теряли много людей. Мне оформили документы и сказали: поезжай лечиться в Москву. Знакомый летчик Федя Крамсков на У-2 доставил меня в Бельцы, где располагался штаб 2-й танковой армии, оттуда на поезде поехал в Киев, а дальше - в Москву, домой. С вокзала приехал на Садово-Каретную (родители туда переехали из Лефортова). Здесь же, на автобазе Совмина, напротив сада "Эрмитаж", отец работал шофером. Иду по улице в военной форме. Впереди знакомая фигура - отец. Догнал. "Здравствуй, папа!" Он упал от неожиданности, не думал, что я живым вернусь: от меня никаких вестей с фронта давно не поступало.
ФУТБОЛ
Подлечившись в госпитале (хотя рука была еще на перевязи), Савдунин летом 1944-го пришел на стадион "Динамо", где встретил Константина Бескова, с которым был знаком с довоенной поры. Получил от него предложение сыграть за войсковую динамовскую команду. Дебют состоялся в матче с "Фрезером". Савдунин забил 7(!) мячей. Его немедленно зачислили в футбольную команду 7-го мотострелкового полка 2-й дивизии особого назначения. Вскоре бывшего фронтовика увидел на поле тренер московского "Динамо" Лев Корчебоков и взял в команду. Осенью 1944 года динамовцев возглавил Михаил Якушин. Под его началом Владимир Савдунин шагнул в большой футбол.
- Одновременно со мной, в августе, в "Динамо" пришел Алексей Хомич, - вспоминает Владимир Григорьевич. - На первый для меня сбор поехали в Сочи, Сухуми, Тбилиси. Мне было тогда 20 лет, а ветерану команды Сергею Сергеевичу Ильину - 38! Его все так почтительно и называли: "Сергей Сергеевич". Еще задолго до войны он в составе сборных команд выезжал за границу. Интересный был "дед", хотя и неграмотный, не мог сам заполнить анкету, когда мы собирались в Англию осенью 1945-го. В 1945 году "Динамо" стало чемпионом страны, но Кубок СССР уступило ЦДКА, причем в финале. Поэтому стоял вопрос, кому ехать в Англию - нам или армейцам. В итоге было решено послать "Динамо". Нас всех одели в одинаковую одежду из фондов госбезопасности: плащи, костюмы, шляпы. Николай Дементьев, великий футболист и большой хохмач, свою шляпу упорно надевал задом наперед.В Лондон прибыли 4 ноября, а на 7-е англичане уже назначили встречу. Хитрый Михей, как звали все Якушина, не растерялся и заявил, что в день нашего государственного праздника играть не будем. Матч перенесли на 13 ноября, а за это время мы увидели соперников в деле, побывав на стадионе. Вывод был однозначный: ничего особенного, играем не хуже. По случаю 7 ноября всю спортивную делегацию пригласили в посольство. Черчилль тогда был уже не у власти, а вот его жена приехала на прием. Я оказался рядом с ней. Неожиданно она обратилась ко мне через переводчика с просьбой достать билет на матч "Динамо" с "Челси". Пришлось сказать, что никакого отношения к распределению билетов здесь мы, футболисты "Динамо", не имеем, что вот в Москве эту проблему можно было бы решить наверняка.
Приезд футбольной команды из СССР вызвал в Англии повышенный интерес. Это и понятно: русские только что доказали, что умеют воевать, а вот как насчет футбола? Но хотя интерес к нам был огромный, тем не менее особого гостеприимства со стороны организаторов мы не ощутили. Сначала нас хотели разместить в Королевских казармах, но когда мы их осмотрели, нам стало стыдно за англичан: у нас бы их даже в самые трудные военные годы так бы не приняли. Одна из вечерних газет вышла с заголовком: "18 русских спрашивают, где же им ночевать в Лондоне?" Наконец, уже по инициативе наших руководителей, мы разместились в гостинице "Империал" на Русском бульваре. Когда приехали туда, нас встречала толпа бывших соотечественников, в основном тех, кто уехал из страны до и после Октябрьской революции. Вечером Вадим Синявский в большом холле играл на рояле, а мы, футболисты, пели русские песни. Почти все, кто пришел увидеть нас, плакали.
Это было 55 лет назад, из той легендарной команды в живых осталось трое - Константин Бесков, Леонид Соловьев и я.
МИД СССР
1956 год стал последним сезоном 32-летнего Владимира Савдунина в большом футболе. В составе московского "Динамо" он не только три раза выигрывал чемпионаты СССР, но и трижды становился серебряным призером, а в 1952 году - бронзовым. Встречался с сильнейшими командами Югославии, Болгарии, Венгрии, Швеции, Франции, Англии, Чехословакии. В 1957 году завершилась карьера Савдунина и в хоккее с мячом. Что делать дальше? У него уже был диплом института физкультуры, но тренером не стал. Стал дипкурьером.
- В МИД СССР проработал с 1959-го по 1986 год, - говорит Владимир Григорьевич. - Без "отрыва от производства" учился в МГИМО, выступая за него и в футболе, и в хоккее. С теми, с кем играл за этот престижный вуз, не раз встречался в многочисленных зарубежных командировках. Они с годами становились видными дипломатами, а я оставался в прежней роли - дипкурьера. Объехал все страны мира, за исключением Таиланда и ЮАР. Спортивная закалка позволяла переносить высокие физические нагрузки и стрессовые ситуации. А их было немало. Однажды успел подхватить стюардессу, которая чуть было не выпала из самолета во время набора высоты (случайно открылась дверь), удержал ее, силенкой, слава Богу, не был обижен. В Дакаре при дозаправке авиалайнер едва не загорелся - топливный шланг разорвало, керосин разлился и попал даже в салон. Пришлось срочно эвакуировать диппочту. Все бежали из самолета, а я - несколько раз туда и обратно: сумок было много. Помню, как мне кричали: "Сумасшедший, спасайся!" 35 благодарностей получил от руководства МИД СССР, в том числе и за выполнение заданий особой важности...На этом мы и расстались с бывшим разведчиком, старшим сержантом 50-й Уманско-Померанцевской ордена Ленина, орденов Красного Знамени, Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого бригады 2-й Гвардейской танковой армии.
