Татьяна Садырина: Паша ненавидел состояние покоя
Мы неоднократно общались с супругой Павла Федоровича Татьяной - самым близким ему человеком. Думается, сейчас читателям было бы интересно посмотреть на Садырина ее глазами. Мы публикуем фрагменты интервью, в которых Татьяна говорила о своем муже.
(О чувстве юмора):
— Павел Федорович не затерялся бы в любой компании. Всегда мог поддержать разговор, пошутить. Моментально находил общий язык с детьми, причем любого возраста. Шутил с ними, понимал их. Говорил: буду немного постарше, обязательно начну работать с детьми. Еще Павел Федорович обожал собак. Такого завзятого собачника надо было поискать. Как увидит собаку, сразу же к ней. Без разницы — знает, не знает. Наверное, со всеми собаками был в дружбе.
(Об отдыхе):
— Он не умел отдыхать. Так же, как и я. Наверное, в этом мы с ним и сошлись. Не мог просто сидеть и смотреть телевизор. Конечно, любил читать. Но надолго это занять его не могло — максимум час-два. Потом он начинал изнывать: что будем делать? Он предпочитал активный отдых. Когда мы уезжали на дачу, в доме я его практически не видела. Едва удавалось загнать поесть, а все остальное время он что-то строгал, пилил.
(О хозяйственности):
— Я старалась освобождать его от каких-то рутинных дел. Но если бы вдруг понадобилось, он мог и приготовить, и убрать, и пропылесосить, и сходить в магазин. Словом, работы не чурался. Вообще, у нас не было разделения в домашних делах: это твое, а это мое. Конечно, я не вбивала гвозди, не вешала полки, не двигала мебель. Все это делал он. Обил балкон, мог проводку починить.
(О хобби):
— Паша очень любил рыбачить. Это хобби. В Питере мы часто выбирались на рыбалку. В Москве удавалось реже. Кроме этого, Паша очень любил танцевать. Дома мы с ним очень часто танцевали.
(О кулинарных пристрастиях):
— Любимым блюдом были пельмени. Также любил сладкое, хотя об этом и не говорил. Бывало, заходили в какой-то магазин, он и говорил: "Танюш, смотри, какой хороший тортик, давай тебе его купим?" А я отвечаю: "Конечно, давай". Мы покупали этот тортик, он его успешно съедал. Но тортик был мне.
(О работе в сборной):
— Павел Федорович не очень любил вспоминать это время. Он работяга. Все околофутбольные игры — это не для него. Он не интриган. Иногда бывал резковатым, что временами ему мешало. Но он терпеть не мог состояния, когда вокруг крутились какие-то игры, подводные течения. Два года упущенного времени — так он впоследствии называл работу в сборной. После 1994-го он сильно изменился. До этого у него не было ситуаций, когда приходилось кому-то не доверять, сомневаться в людях. Он ведь вообще по натуре человек открытый. Если общался с кем-то, смотрел в глаза, не думал, что его собеседник за спиной держит топор. А та сборная была замешана на каких-то интригах. Он не раз говорил, что надо было еще до чемпионата все бросить и уйти. Постоянное напряжение дало свои результаты. После возвращения из Америки у него был сердечный приступ. Стоит ли говорить, что больше в этой сборной он работать не хотел.
(О болельщиках "Зенита"):
— В Питере его очень любят. Когда работал в "Зените", на улицу было просто не выйти. Везде узнавали: на рынке, в магазине, в метро. Помню, как-то на такси поехала на дачу. Водитель подвез к дому и говорит: "О, здесь же Садырин живет!"
(О молчании на пресс-конференциях в 1998 году):
— Я ему говорила: ну что это за игры? А он отвечал: у меня пока нет слов. Вообще эти пресс-конференции сразу после игры — вещь очень тяжелая, особенно для него. Он был прямым человеком. И где-то понимал Романцева, который платил штрафы и не ходил на пресс-конференции. Говорил: я иногда могу рубануть сплеча.
(О времяпрепровождении):
— Периодов затишья у нас почти не бывало. И мы любили ходить в гости, и к нам часто ходили. Самое сложное время было после чемпионата мира. Он ушел, и — тишина. Это было ужасно.
(О подвиге):
— Однажды в Питере он спас тонущего мальчишку. Это было в 1995 году. Мы собирались на дачу. У Павла Федоровича была тренировка. Мы с Лордом — это наш пес — приехали на базу. Я в сторонке гуляла. Тогда, помню, жарко было, и Лорда все к воде тянуло. После тренировки приехал корреспондент с местного телевидения — брать у Паши интервью. Они пошли к озеру, находившемуся рядом с базой. Мы с Лордом прогуливаемся в стороне, чтобы не мешать. Уже подходим к машине. И вдруг — крики с того берега: "Тонет! Тонет!" Кричит какой-то ребенок. Я бегу и тоже кричу: "Тонет"! Павел Федорович тут же раздевается и ныряет в озеро. А доктор команды рванулся вокруг озера, чтобы там помочь на берегу. Павел Федорович несколько раз нырял. Тина, не видно ничего, но он все же нащупал на дне уже этого мальчишку. И вытащил. А журналист с камерой тут же все это снимает. Вышел, оделся и продолжил давать интервью. А мальчишку увезли. Потом Павлу Федоровичу и доктору вручили медали. Между прочим, это уже второй случай, когда он спас чью-то жизнь. Первый случился, когда Паша еще был игроком. Там затопило подвал, и он вместе с каким-то футболистом спасал женщину. Вытащили.
(О ссорах):
— Как и во всякой семье, мелкие размолвки у нас случались. Но он вообще терпеть не мог состояния ссоры. Иногда я даже пользовалась этим, чтобы немного его взбодрить (смеется). Но по-крупному мы с ним не ссорились никогда. В семейной жизни он был очень легким и отходчивым человеком.
