Егор Титов: жутко надоело быть монстром!
Чего только не приходилось слышать или читать о Титове! Одни его преподносят как эталон футболиста и человека, другие малюют эдаким монстром, диктатором и пижоном. Единственное, в чем солидарны и те, и другие, так это в своем заблуждении относительно того, что Егору все легко дается. Хм… Очень немногие в новом тысячелетии играли на таких морально-волевых качествах, как он. В данном интервью Титов без утайки поведал о всех своих плюсах и минусах, вспомнил темные стороны своего прошлого и попытался заглянуть в будущее.
ДОКТОР ОТПАИВАЛ ВАЛОКОРДИНОМ
— Видел, как вас трясло от нервного и физического перенапряжения в Мюнхене. Говорят, что в октябре вас выворачивало наизнанку после каждого матча — организм отказывался играть в таком режиме. Страшно не становилось?
— Бывало, не очень приятные мысли посещали. Когда мы летели из Владикавказа, я и вовсе думал, что помру. Перед этим за неделю я сыграл три наисложнейших матча, которые проводились на вязких полях. Выложился полностью, потерял четыре килограмма. Немудрено, что тошнило меня тогда жутко. Спас наш доктор — дал мне валокордин, чего-то в него добавил, и я понял, что жизнь прекрасна. Потом была игра за сборную со швейцарцами. Легкости вообще не ощущал, вылез на одних жилах. Показалось, что все: наелся футбола под завязку. Однако вскоре поразился сам себе: уже через три дня порхал по полю, как бабочка. Откуда силы взялись?
Кстати, сейчас вспомнил, как 12 сентября я пришел в номер к нашему начальнику Валерию Владимировичу Жиляеву. Он сидел в позе Ленина и думал, чего делать с календарем, который из-за переноса матча Лиги чемпионов со "Спартой" превратился в марафон на выживание. Я тогда изучил расписание наших игр и ужаснулся: 6, 10, 13, 17, 20, 23, 27, 31, 4. Впервые закралось подозрение: возможно, мы не сохраним свой чемпионский титул. Как-то сразу не по себе стало. Теперь, когда я оглядываюсь назад, мне в это даже и не верится: в России нам все легко далось. На кураже домчались до финиша. Правда, вот Лигу при этом завалили. Но ничего, лучше синица в руках...
— Что у вас творилось в голове перед важными играми в Праге и Мюнхене?
— Кошмарное состояние. Понимаешь всю значимость событий, "пихаешь" себе: надо, надо, надо. Но при этом чувствуешь: ты пустой. Начинаешь слегка надеяться на партнеров. Как выяснилось, те размышляли также. И вот это внутреннее перебрасывание ответственности друг на друга и привело к таким последствиям. Зато на внутренней арене все собирались по максимуму. И я гордился: в отличие от Лиги, в чемпионате у нас была команда!
— Наслаждаться жизнью под гнетом всех этих обстоятельств и грядущих игр как-то удавалось?
— На меня все время давило осознание того, что любой предстоящий матч надо выиграть. Во что бы то ни стало! Все уже было не в радость. Сидел на сборах на базе и думал: так и должно быть. Так будет еще месяц, два, вечность. И отпуск проведу на базе. Потом, когда урывками видел своих родных и близких, понимал: о, оказывается, на свете еще что-то помимо четырех стен тарасовской комнаты существует. Но славу богу, до безразличия дело не дошло. А вот в Лионе год назад мы уже были настолько загнаны, что, когда вышли на поле, мне было все равно, как мы сыграем, — апатия.
ГОТОВ УЕХАТЬ, НО ВРЯД ЛИ ПОЛУЧИТСЯ
— Какие слова поддержки говорили себе в трудные минуты, как заставляли себя играть в футбол?
— В октябре мой словарный запас был ограничен уже упомянутым словом: НАДО! Ладно если б я был, как в 1995-1996 годах, рядовым игроком. Сейчас я капитан, старожил "Спартака" и давать поблажек себе не могу. Когда-нибудь нам: Ковтуну, Булатову, Парфенову, Баранову, Бесчастных, Левицкому на смену придет другой костяк. Ну а пока...
— У вас нет ощущения, что этот год для вас последний в составе "Спартака"?
— Нет. Разговоров о моем отъезде много и предложений хватает, но в то, что я в нынешнее межсезонье отправлюсь за границу, не особо-то верится. Та цена, которую за меня просит клуб, сразу отпугивает покупателей. Наше руководство считает, что я об этом не знаю. Но есть люди, в частности мой агент Бранкини (он же агент Роналдо. — Прим. А.З.), которые тут же ставят меня об этом в известность.
— И какие именитые клубы особенно рьяно на вас претендовали?
— Самый конкретный вариант был — "Бавария". Немцы готовились выложить деньги, собирались вылететь в Москву. Для ведения переговоров уже приехал и Бранкини. Но не получилось. Откровенно говоря, опасаюсь разделить судьбу Пятницкого, Цымбаларя, Тихонова. Им тоже не суждено было уехать, хотя ими интересовались очень солидные клубы. Впрочем, не обращайте внимания на это лирическое отступление. Мое дело — играть, а не обсуждать политику руководства "Спартака". Тем более оно прекрасно справляется со своей задачей — мы по-прежнему наверху. И деньги за это получаем не такие уж плохие.
— Вы довольны финансовыми условиями?
— Человеку всегда мало. Не скажу, что я бедствую, у меня есть заначка на черный день. Но все равно хочется, чтобы и семья моя, и мама с папой, и сестра жили лучше. Тем более здоровье у нас не вечное. А лечение баснословно дорогое. Да и играть-то мне осталось не так уж долго. Уже четверть века позади.
НЕНАВИЖУ ЛОЖЬ
— С вашим темпом жизни вы многое успеете. Кстати, обратил внимание: вы постоянно чем-то заняты. Откуда столько энергии?
— Когда я был совсем маленьким, отец сказал мне одну важную вещь: то, что можешь сделать сегодня, не откладывай на завтра. И эту прописную истину он повторял на протяжении пяти лет. Меня поначалу это немного раздражало: "Пап, ну что ты все одно и то же". Он не унимался и продолжал гнуть свою линию. В общем, вдолбил он мне эту заповедь основательно. С тех пор я то, что можно отложить хоть на минуту, делаю сразу. Для меня это как само собой разумеющееся. Может быть, поэтому и кажусь таким энергичным, хотя многое мне дается очень тяжело — я себя заставляю.
— Вы уже наметили какие-то каноны, которые будете втолковывать своей дочке с таким же упорством, как ваш отец?
— Конечно. Никогда не обманывать. Ложь — это ужасно. Лично я на этом не раз обжигался, обжигаюсь и, к сожалению, буду обжигаться. Вся беда в том, что я безгранично доверяю людям. И даже если я знаю, что человек мне врет, буду себя заставлять думать, что он ведет себя по отношению ко мне честно. Бывало, меня предупреждали, что тому-то не стоит доверять, выкладывали мне факты, но я терпел до последнего. Видно, равняю всех по себе. Но зато когда я понимал, что меня действительно обманули, то ставил на этом человеке крест. Он переставал для меня существовать. Это, кстати, тоже черта характера моего отца.
Но пока о таких высших материях говорить рано. Дочке нет и двух лет, мы с ней только учим простенькие слова.
— Кстати, какое было первым: гол, мяч?
— Этого я точно не помню. Знаю, что какое-то время она говорила только "мама". Потом как отрезало: только "папа". Затем вновь только "мама". Устроила, таким образом, нам с Вероникой проверку на самолюбие. Теперь Аня без проблем называет всех, в том числе и деда с бабой. Все у нее хорошие. И вот что мне в дочке понравилось изначально, так это ее коммуникабельность. Она нисколько не стеснялась незнакомых людей. Брала их за руку и вела показывать квартиру: что у нас где лежит, где находятся деньги. Открытая такая девочка. Но с недавних пор она стала всего побаиваться и одна в комнате уже не остается, гостей сторонится.
— Может быть, ей передалось состояние папы? Вас ведь этой осенью подвергли жесткому информационному прессингу, вы тоже стали немного настороженным.
— Возможно. Не исключено, что это у Ани от тоски. Сильно скучает по мне, ведь в сентябре-октябре она меня почти не видела. А мы с ней уже не можем друг без друга. Анютка ведь настоящий человечище и в свои год и девять месяцев она очень прилично соображает. Я себя в таком возрасте не помню, а она, думаю, будет помнить — уж больно все сознательно делает. Мне безумно интересно лет через пять-семь у нее спросить: "Дочь, а ты не забыла то-то и то-то?"
ЖУТКО НЕ НРАВЛЮСЬ СЕБЕ НА ФОТО
— Каковы ваши самые первые воспоминания?
— Раньше с фотографиями в стране была напряженка. Для этого специально надо было ехать в студию. И вот меня, трехлетнего мальчонку, нарядили и повезли фотографироваться. С чем мне только не пришлось позировать: и с телефоном, и с собакой, и с мячом. Видно, на меня это произвело сильное впечатление, если отложилось в сознании.
— Сейчас любите фотографироваться?
— Меня же все время на поле снимают, и мне безразлично, каким я там буду выглядеть. Потому что это футбол! Здесь незазорно запечатлеться в грязи, соплях, крови, с перекошенным лицом, каким угодно. А вот в жизни не люблю попадать под пристальные взоры объективов. То ли потому, что плохо получаюсь, то ли потому, что человек так устроен. Увидишь себя по телевизору или услышишь по радио и задаешь себе вопрос: "Разве это я?" Так и на фото, не нравлюсь себе жутко.
— Как часто восклицаете: "Разве это я?!", читая о себе статьи?
— Постоянно. Иногда меня преподносят эдаким монстром, злодеем и так далее. Надоело! Вообще у нас, спортсменов, очень велика вероятность стать заложником созданного кем-то ошибочного твоего образа. Вот как Юру Ковтуна сделали грубияном, а он в жизни само обаяние, добряк и скромник. Мало кто меня видит и представляет на суд общественности таким, какой я есть.
— Для вас очень принципиально, чтобы люди знали о вас правду?
— Конечно. Мне не важно, каким меня считают, плохим или хорошим, важно, чтобы меня судили или хвалили за то, что я сделал на самом деле, а не в чьих-то измышлениях. У нас вообще единицы изданий, включая кстати "Советский спорт", которые умеют создавать истинный имидж человека.
ОБИДНО ЗА ЗАСТЕНЧИВЫХ ЛЮДЕЙ
— Представьте, вам дали пятиминутный эфир на всех телеканалах мира, для того чтобы вы рассказали всю правду о себе.
— Трудно представить, для этого надо быть как минимум Бен Ладеном.
— И все же…
— Так если меня никто толком не знает, я могу нагнать туману, сказать: я добрый, хороший, пушистый. У меня денег много, сейчас раздам всем, заживете припеваючи. В общем, я бы отказался от права голоса. Не очень-то благодарное занятие заниматься самовосхвалением. А негативного про себя сказать мне по большому счету нечего.
— За приписывание себе каких качеств вы разозлитесь?
— Оскорблюсь, если меня назовут лгуном. Будет неприятно, если кто-то посчитает Егора Титова застенчивым. Мне даже бывает немного стыдно за тех, кто краснеет, путается в словах и выглядит обиженным жизнью. Так и подмывает подойти к гиперскромнику, хлопнуть по плечу и сказать: "Да ладно тебе, хватит киснуть, встряхнись!" Приятно, что и в "Спартаке", и в сборной таковых нет. У нас все общительные.
— Означает ли это, что вы никогда не замыкались в себе и не попадали в положение человека, нуждающегося в поддержке?
— Я, как и многие, к сожалению, не избежал периода застенчивости. Когда в 16-летнем возрасте мне из детско-юношеского футбола предстоял переход в дубль, я растерялся. Боялся, что меня будут травить, пинать. В общем, попав в новую среду, вел себя "тише воды". Выручало то, что со мной пришло и еще два человека: Андрюха Мовсесьян и еще кто-то. Был там квартет ребят годом старше. Держались мы все вместе, в общем, опасения мои оказались напрасными. А через год я стал "дедом", приподнял крылышки. Да и компания хорошая сложилась: Миша Бесчастных, Валера Чижов, Костя Веселовский. В общем, все смущение как ветром сдуло. С тех пор я всегда чувствую себя в своей тарелке. И потому в основу "Спартака" очень плавно влился.
ЧУТЬ НЕ ПРОЛОВЕЛАСИЛ ФУТБОЛ
— Ваш нынешний одноклубник Владимир Бесчастных, парень прямой и без комплексов, признался, что в юности стеснялся девчонок. Вам знакомо подобное состояние?
— Проблем с женским полом у меня не возникало. Правда, когда я находился один, то познакомиться с кем-то мне было нереально. Я даже об этом и не думал. А вот когда рядом был кто-то из друзей, то меня тянуло на подвиги. Хотелось доказать, что я эдакий донжуан, появлялся кураж. А поскольку я по своей натуре человек компанейский, один бываю очень редко (только ночью в своей комнате на базе), то так называемых "подвигов" я совершал предостаточно. Но постоянства мне не хватало. Неизвестно, сколько бы еще половеласил, если бы не встретил Веронику.
— Вас могла засосать эта легкая жизнь, ведь молодому, перспективному спортсмену непросто устоять против всех соблазнов столицы?
— Естественно. В дубле я начал получать очень неплохие для вчерашнего школьника деньги. Слегка пошатнулась почва под ногами. Потянуло погулять, пивка попить, покурить. Но я моментально понял, что все это мешает футболу. Я почувствовал, что стал хуже играть, физически меня уже не хватало, да и в человеческом развитии я остановился. Тогда я вспомнил состоявшийся еще до моего прихода в дубль настоящий мужской разговор с отцом по поводу курения и прочих глупостей, которых нужно избегать. И в один прекрасный день я сказал себе: "Стоп! Так больше продолжаться не может". С того момента футбол старался не предавать. В общем, в том, что я сейчас шестикратный чемпион России, немалая заслуга моего отца.
— И только?
— Добиться всего мне помогли семь человек. Кроме отца, это мать, а также мой первый тренер Королев, который меня творил как игрока. Зернов грамотно подвел меня к основе. Романцев дал мне все остальное. Ну и, конечно, нельзя не отдать должное моей семье, которая меня сейчас лепит.
— Все еще?
— Конечно, мы лепимся вместе. С женой и дочкой.
— В том числе это означает и попытку привить себе новые качества. Что же лично вы хотели бы в себе изменить?
— Вот так вопрос! Ищу ответ и не нахожу... Может быть, внешность. Неплохо было бы быть Аленом Делоном. Пошел бы на подиум или в кино сниматься. Хотя зачем мне это? Пусть все идет так, как идет. Не надо стараться изменить свою судьбу.
— Верите в нее?
— А как не верить?! Я убежден: все заложено свыше. Это ведь не случайно, что меня отдали в футбол, хотя отец мечтал сделать из меня чемпиона мира по конькобежному спорту. По крайней мере, мне суждено было стать спортсменом — это стопроцентно. Я очень спортивный. Еще в детстве мои близкие друзья удивлялись, как мне удается во все, абсолютно во все их обыгрывать. Один друг у меня даже как-то спросил: "Ну почему в настольном теннисе — ты лучший, в большом — то же самое, в волейболе — опять без вопросов, в баскетболе и вовсе красавец и так далее? Почему?!" Потому что так распорядилась природа! Я в шахматы в детстве и то неплохо играл. Впрочем, до наших гроссмейстеров — перворазрядника Вити Булатова и мастера спорта Вячеслава Викторовича Грозного мне теперь далеко. Обожаю другие настольные игры, будь то нарды или карты. Люблю спорить. В общем, мне нравится состязаться и при этом побеждать. Что может быть лучше?!
Егор ТИТОВ
Полузащитник.
Капитан "Спартака", лидер сборной России.
Родился 29 мая 1976 года.
В московском "Спартаке" с 1992 года; с 1995 года играет в основном составе.
Чемпион России 1996, 1997, 1998, 1999, 2000 и 2001 годов.
Обладатель Кубка России 1998 года.
Обладатель Кубка чемпионов Содружества 1999, 2000 и 2001 годов. Лучший футболист России 1998, 2000 годов.
В чемпионатах России сыграл 184 матча, забил 55 мячей.
В чемпионате России — 2001 г. сыграл 29 матчей, забил 11 мячей.
В сборной России сыграл 26 матчей, забил 4 мяча.
