Александр Панов: Полгода ада позади!
Сейчас уже не столь важно, кому и когда забивал Панов. В футболе нельзя жить прошлыми заслугами, постоянно надо заново доказывать свою состоятельность. Сейчас важно другое: самобытный форвард с прекрасными скоростными качествами вернулся в футбол. Он должен помочь нашей команде и наверняка поможет.
МНЕ ЗАПРЕЩАЛИ ТРЕНИРОВАТЬСЯ
— Российские любители футбола уже стали подзабывать некогда звездного форварда Панова. Думали, вы уж никогда не вернетесь на прежний уровень. Как вы выдержали все испытания, которые на вас обрушились?
— Было очень тяжело. Я ведь уезжал во Францию, находясь на пике формы, и дела в новом клубе у меня складывались удачно. Я посадил на лавку такого зубра, как Алекс, — очевидно, что тренер "Сент-Этьена" в меня верил. А потом начались неполадки со здоровьем. После обследования я ужаснулся: у меня выявили болезнь, которая на шесть месяцев отстранила меня от футбола.
— Ваша реакция в тот момент, когда вы узнали, что на полгода лишаетесь права заниматься своей любимой работой?
— Мне показалось, что меня убили. Морально. Я ведь не мог даже предположить,что мне придется на месяц расстаться с зеленым полем. В общем, когда услышал свой приговор, не поверил, что такое возможно. Скажу больше, я до сих пор сомневаюсь в том, что у меня была та болезнь. В течение всего времени, пока лечился, меня не оставляла мысль, что я жертва врачебной ошибки.
— В минуты отчаяния вас не мучила мысль о том, что вы уже никогда не сможете вернуться на прежний уровень?
— Нет! Я верил, что не только смогу вернуться, но и заявлю о себе громче, чем прежде. Я не мог бездельничать и все пытался тренироваться, но, к сожалению, мне этого не позволяли. Оставалось втихаря работать индивидуально.
— Наверное, вдали от родины поддержка жены была для вас особенно ощутимой?
— Я по жизни самостоятельный человек и всегда сам с собой справляюсь. Мне не то что не нужна чья-то поддержка (конечно же, ее приятно ощущать), но я надеюсь исключительно на свои силы. Считаю, что я с достоинством принял удар судьбы. Без истерик, без упаднических настроений. А жене спасибо, она постоянно была рядом.
— Знаю, что вы никогда не забудете свои ощущения в ту минуту, когда вы впервые после столь длительного отлучения от футбола коснулись мяча…
— О, это было нечто! Признаться, я испытывал легкую робость: думал, что ухудшившаяся техника не позволит мне делать с мячом то, что я хочу. Однако, к моему глубочайшему удивлению, мяч не отлетал от меня так далеко, как я опасался. Оказалось, что все не так уж плохо! Проведя несколько тренировок в "Лозанне", я уже ни в чем не уступал своим партнерам за исключением скорости. Потому старался играть больше в пас, в чем в общем-то достиг неплохих успехов. Теперь же со скоростью все нормально.Так же, как и в лучшие годы, порхаю по полю и удивляю тем самым своих французских болельщиков.
ПРОТИВНЫЙ ТЕЛЕВИЗОР НИ СЛОВА НЕ ГОВОРИЛ ПО-РУССКИ
— Во Франции есть игроки, которые быстрее вас преодолевают особо короткие дистанции?
— Вы точно подметили, что короткие. Я ведь не очень-то быстрый игрок, у меня просто хорошая стартовая скорость, которая дана мне Богом. Длинные же отрезки — не моя стихия.
— Вернемся немного назад — к тем роковым шести месяцам. Какие этапы своей карьеры вы тогда особенно часто вспоминали? Не могли же вы полностью отключиться от футбола?
— Конечно, постоянно думал о нем, о прошлом и о будущем. Особо же часто в голове крутились фрагменты моих последних и самых приятных матчей за "Зенит". И еще я очень часто строил планы своего возвращения в "Сент-Этьен". Прикидывал, что нужно для того, чтобы оно соответствовало моим ожиданиям.
— И что же?
— Прежде всего надо было пройти предсезонку, год назад ее у меня не было. И второе: необходимо было адаптироваться к Франции. Когда я только приехал туда из России, то чувствовал себя не совсем в своей тарелке. Тогда я вообще ни в чем не ориентировался. И в коллективе меня не воспринимали, я сидел и молчал. Теперь же я по-французски шпарю без проблем и с ребятами общаюсь довольно активно. Это и уверенности придает, и взаимопонимание с партнерами улучшает.
— Есть вещи, к которым вы никак за границей не привыкнете?
— Была одна проблема: включаешь телевизор, а там по-французски говорят и ни одного слова по-русски, с каким бы остервенением ты ни переключал программы. Вот это было тяжко! Сейчас же я обзавелся параболической антенной и новости с родины улавливаю оперативно. Вдобавок помогает Интернет. В общем, я в курсе всего, что происходит в российском чемпионате. Безумно переживаю за "Зенит", но все же полагаю, что у "Спартака" и "Локомотива" шансы на золото более предпочтительны. Питерцы же бронзу возьмут точно.
— Когда летом приезжали на берега Невы, какие чувства испытали?
— Глядя из иллюминатора самолета на землю любимого Петербурга, испытал такую ностальгию, что сам поразился. Детство, друзья, игра за "Зенит" нахлынули на меня, и я захотел, чтобы все это вернулось. И от осознания того, что это невозможно, мне стало грустно. Второй прилив чувств ощутил, приехав на базу, все-таки столько времени там было проведено. К сожалению, ребята в тот день все были какие-то неживые - видимо, я уже отвык от того, что длительные сборы не способствуют выработке прекрасного психологического состояния.
— В Питере, в Колпино вас по-прежнему боготворят?
— На смену старым звездам всегда приходят новые. В "Зените" сейчас немало ярких игроков, так что город кумирами не обделен. Но меня еще не забыли — приятно! Особо сильно меня помнят в тех местах, где я появлялся постоянно. Меня там люди по-прежнему любят и уважают. Значит, след какой-то я оставил!
ВЕРНУСЬ ТОЛЬКО В "ЗЕНИТ"
— Никогда не возникало мысли: "Эх, зачем же я уехал в этот "Сент-Этьен"?
— Случалось и такое. Но эмоции перекрывал логическими доводами. Я ведь хотел идти вперед. И считаю, мне это удалось. Я попал в Европу, посмотрел и прочувствовал на своей шкуре тамошнюю жизнь, футбол. В принципе, я всем доволен. А болезнь, она могла напасть на меня и в России. Здесь уже не угадаешь. Я не сомневаюсь, у меня все будет нормально. Несмотря на потерянное время и на то, что таких игроков, как я и лучше, — полконтинента, я себя еще обязательно покажу. Знаю, будет сложно, но тем и интереснее — есть что доказывать. Потому и происходит движение. Если бы все давалось легко, то жизнь стояла бы на месте.
— Вы производите впечатление человека, гораздо больше умудренного жизнью, чем год назад. Да и имидж у вас изменился. Почему отказались от своей культовой прически?
— Надоело быть лысым. Я устал от бесконечных вопросов: "Ты что, бандит, что ли?" С появлением легкой шевелюры подозрения в моей причастности к криминальным структурам пропали.
— А от вопросов по поводу вашего возвращения в Россию, например, в "Спартак" или ЦСКА, не устали?
— Если я и вернусь, то только в "Зенит". Москва Москвой, но я предан своему городу до безумия. По большому счету, я могу вновь надеть майку родного клуба, не задумываясь. Но загадывать не стоит. Я уже прекрасно это понял: случиться может всякое. На все воля Божья.
— В том числе и на годичной давности приглашение под знамена национальной дружины? Были к этому готовы?
— Учитывая обстоятельства своей прошлой жизни, удивился. Долгое время не играл, наставники сборной меня вообще не видят, информация о моих успехах скудная. И вдруг такой сюрприз. В принципе, тренеры хорошо знают того Панова, который забивал на Сен-Дени французам и в финале Кубка России в Лужниках - "Динамо". Уверен, что играть я не разучился и, быть может, даже сделал небольшой шаг вперед. Посему чувствую в себе силы помочь команде.
— Интуиция вам не подсказывает, как сложится для вас игра со швейцарцами? Может быть, у вас сейчас такие же ощущения, как перед матчем с чемпионами мира, благодаря которому вы стали известны на международной арене?
— Тогда под Парижем я даже не подозревал о том, что попаду в состав. Предчувствий никаких не было. Я и не пытался думать о том, забью или не забью, просто вышел и сыграл так, как умел. Мы все так сыграли: раскрепощенно, уверенно, красиво. Хотелось бы тот матч повторить в субботу со швейцарцами и наконец-то завоевать путевку в Японию и Корею!
