Исповедь жены правдива и трагична
Супруге Татьяне Владимировне Якушевой не мил теперь белый свет. Ей пришлось находиться меж двух огней. С одной стороны - страдать от чиновничьего произвола и равнодушия, а с другой - находиться под шквалом критики друзей Виктора Якушева, которые не могут понять, почему же она в жесткой форме не настояла на отправке мужа в больницу сразу же после трагического случая, вместо этого выдержав почти недельную паузу.
— 27 июня, в среду вечером, в начале одиннадцатого друзья после банкета подбросили Витюшу, по его просьбе оставив возле соседнего дома подышать воздухом на лавочке, — вспоминает Татьяна Владимировна Якушева. - Как они сказали, Виктор собирался через пять-десять минут пойти домой. Однако потом в течение почти восьми часов его никто не видел, хотя в милиции утверждают, что нашли моего мужа… одиноко сидящим возле нашего подъезда около пяти утра 28 июня. Двое молодых милиционеров позвонили по домофону, сказав: "Якушев здесь проживает? Выходите и забирайте его домой!" Я спустилась с седьмого этажа и увидела Виктора, оторопев от неожиданности, - вид у него был потерянный. Правда, поначалу я не придала особого значения его долгому отсутствию, ибо знала, что он с друзьями на банкете, что они доставят его домой. Подумала, задержались, поехали в гости, ну с кем не бывает? Милиционеры спросили, не вызвать ли "скорую", но Виктор категорически отказался. Он и потом, как только я заикалась о врачах, чуть ли не кричал на меня: "Зачем ты меня позоришь? Не надо никаких докторов! Я "скорой" дверь не открою! Отлежусь, и все пройдет…" Я была крайне удивлена, ибо все те, кто знал Виктора, подтвердят: он никогда не повысит голос, никому недоброго слова не скажет.
На вопросы, где был, муж отвечал односложно: "Не помню, не трогай меня" и т.д. Когда Виктор приехал, у него в кармане не было пенсионного удостоверения, а три десятирублевки, которые я ему положила накануне, остались нетронутыми. Он был в полном здравии, избирателен в еде, активно делал зарядку, но… Муж действительно чувствовал себя плохо, лежал в кровати, почти не вставая. Во время походов в туалет все время держался за стены, чего с ним прежде не случалось, и сам дойти так и не мог. Потом он жаловался на боли в груди, пояснице, но ехать в больницу не желал. Я растирала его мазями, покупала лекарства в аптеке, обращалась за помощью к соседям — ничто не вызывало улучшения.
Лишь ценой обмана спустя несколько дней мне удалось убедить Виктора поехать в больницу (горбольница № 15 в Выхино. - Г.Н.). После того как в воскресенье 1 июля муж отказался уехать со "скорой", в понедельник я сказала, что мы едем лишь сделать снимок и сдать анализы, а медики все же настояли на госпитализации. На следующий день его перевезли в реанимационное отделение, я пробиралась туда, хотя сделать это было сложно, а он все время жаловался на боли в спине. В пятницу сообщили, что он умер…
Я так и сказала после участковому, который поначалу проводил опрос свидетелей: "Во всем виновата ваша бандитская милиция, и никто в этом меня не переубедит!" Теперь я боюсь, что они меня убьют…
В свидетельстве о смерти причина не указана, и мне пришлось дожидаться результатов судебной медэкспертизы, которую проводили в морге. Я ходила туда, но мне сказали: "Ждите месяц". Сначала обещали дать заключение на руки, а потом наотрез отказались. Как вы думаете, почему? Ответ очевиден: кто-то не хочет, чтобы люди узнали правду о его смерти. Недавно я была в милиции, и мне лишь зачитали две-три страницы из заключения, которое толщиной в два пальца руки. "Выяснилось", что у Виктора были рядовые недуги: воспаление легких, больные печень и почки, селезенка. Итог их заключения таков: Якушев умер от своих болезней. Вот так! Прокурор обещал мне позвонить следователю Чернышовой, чтобы мне отдали на руки заключение судмедэкспертизы, а также вернули часы Виктора, взятые на исследование (они находились на руке и в тот трагический вечер, и во время семичасового отсутствия Якушева. - Г.Н.).
