Пора примириться!
Мой одноклассник, наверное, с самого своего появления на свет сходящий с ума по красно-синим цветам ЦСКА, — человек необычайно объективный. Крики о величии любимых армейцев не его стихия.
Обычно он спокойно и доходчиво рассуждает о сильных и слабых сторонах своей команды, вовсе не собираясь осыпать ее золотом лести. Но как только речь заходит о "Спартаке", приятель меняется в лице, забывает о своей рассудительности и с пеной у рта принимается доказывать, что ЦСКА -потрясающий клуб, в составе которого играют 11 футболистов уровня Титова и даже лучше! Признавать чемпионства красно-белых он не собирается, утверждая, что все восемь стали возможны лишь благодаря нелепому стечению обстоятельств. Порой гляжу я в его сверкающие верой в свою правоту глаза и удивляюсь: он ведь не был таким. Прекрасно помню, как в 1993-м, после сокрушительного поражения армейцев от "Спартака" со счетом 0:6, видел его сидящим в нашем дворе и рассказывающим подвыпившим мужикам о том, какая потрясающая у чемпиона игра и как блестяще солирует там Ледяхов.
Когда же с "мистером объективность" произошла сия разительная перемена и в чем причина столь лютой ненависти к российской приме?
Помнится, Олег Романцев как-то разоткровенничался: "Если нас кто-нибудь обыграет, да еще несколько раз, я эту команду буду ненавидеть и постоянно стану думать о том, как бы сместить ее с вершины". Все правильно, сильных испокон веков на Руси не любят.
Но почему именно цеэсковцы болезненнее всех воспринимают спартаковскую гегемонию, ведь у тех же локомотивцев, динамовцев и торпедовцев поводов для этого ничуть не меньше? На мой взгляд, все дело в том, что армейцы наиболее амбициозны. По уровню притязаний они заметно превосходят вышеперечисленных соперников. В памяти болельщиков еще живы воспоминания о союзном золоте 1991 года. Они знают, каково это — ощущать себя наверху!
В первые годы российских первенств поклонники красно-синих сознавали, что с уходом игроков, воскресивших славу клуба, рассчитывать на повторение вчерашних подвигов бесполезно. Погрязшие в своих проблемах цеэсковцы сосредоточились на решении локальных задач в середине таблицы. "Спартак", тогда разделывающий под орех всех и вся, находился в каком-то другом измерении. Армейская молодежь, в большинстве своем не унаследовавшая заветных традиций своих предшественников, и наставники соответствующего "покроя" чувствовали это прекрасно и даже не пытались бросить перчатку вызова дружине Романцева. Затаились и настроенные враждебно к красно-белым цветам фанаты клуба. Они смотрели на достижения главных противников с той завистью, которая впоследствии выливается в агрессию. И ждали своего часа. Ждали прихода игроков с настоящим армейским характером, тренера с именем и с такой же жаждой побед. Второе пришествие культового Садырина, не скрывающего своей неприязни к "Спартаку" и этот "Спартак" ранее обыгрывающего, выплеснуло наружу всю ту аккумулирующуюся годами антикрасно-белую энергию. Армейцы ощутили свою прежнюю силу и собрались в поход на отечественный Олимп, на котором прописался заклятый враг. Теперь даже для юного поколения красно-синих это был враг, а не принципиальный соперник.
Очередные разбившиеся надежды, закончившиеся отставкой Павла Федоровича, только подлили масла досады в огонь ненависти. Оставалось опять ждать. А долгие ожидания выводят из себя, в том числе и самых рассудительных и терпеливых. И все же ущемленное самолюбие было отомщено. В том же 1998-м. Первая же победа над красно-белыми в российской истории оказалась крупной. Для спартаковцев она стала вообще первым внушительным поражением на отечественной арене за все эти годы. Долматов — герой на века!
Те 4:1 позволили армейцам расправить крылья. Обо всех невзгодах было забыто. С того дня начала писаться новейшая история ЦСКА — история, в которой два самых популярных клуба страны уже стояли на одной ступеньке и объединялись громким понятием "гранды".
Отношения между ними вышли на иной виток, какой в начале 90-х этим противоборствующим сторонам и не снился. Активизировались спартаковские фанаты. Они, привыкшие к ликованиям по поводу непобедимости своих кумиров, такого унижения простить не могли. Цеэсковцы вновь, и на этот раз окончательно и бесповоротно, были зачислены в персоны нон грата. Бесчисленные стычки между фанатами теперь превратились в затяжную войну, которой не видно ни конца, ни края, войну, в отдельных битвах которой жертвы исчисляются тысячами.
Мне не раз доводилось быть свидетелем таких жестоких кровопролитий. Участвующие в них парни в минуты сражений не похожи на людей. Разъяренное стадо, извергающее звериный вой, не иначе. Пивные бутылки крошатся о человеческие головы с хрупкостью яичной скорлупы, прутья арматуры разрывают лица в клочья, словно газетные полосы. Места таких побоищ окрашиваются в краповые цвета. Убежден, в бесчинствах настоящие поклонники футбола не участвуют. Но те, кто проверяет себя на поле брани, все же являются неотъемлемой частью той холодной войны, которую ведут между собой нормальные болельщики.
Футболисты обоих клубов, в полной мере ощутившие сей нездоровый ажиотаж, в какой-то степени стали заложниками такой гонки вооружений. Армейцы, например, не раз говорили: "За победу над "Спартаком" нам простят все!"
На этот раз ситуация складывается таким образом, что никому никакого прощения заслуживать не надо. Великая редкость: ЦСКА и "Спартак" подошли к очному противостоянию примерно в одинаковой, достаточно приличной форме и с неплохим очковым запасом последних встреч. Тем сильнее болельщики одной из команд будут убиваться в среду вечером из-за неудачи своих любимцев. Только очень уж не хочется, чтобы это вылилось в очередные массовые беспорядки. Хватит омывать российский футбол кровью! Такие команды, как "Спартак" и ЦСКА, играют для того, чтобы приносить радости, а не горести.
