Я - Диего

Продолжение.
Начало в № 5, 10, 15, 20, 25, 30, 35, 40, 43, 48, 53, 58, 63, 68, 73, 78, 83, 88, 93

Печатается с сокращениями.

Восстановительный процесс, начатый Марадоной в 1993 году, затянулся, и за пять месяцев до начала чемпионата мира в США Диего еще не знал, сможет он в очередной раз стать лидером сборной или же останется для нее обузой. Второй вариант абсолютно его не устраивал, и поэтому Марадона сделал все возможное и невозможное для того, чтобы вернуться на свой прежний уровень.

ГЛАВА 10

СНОВА НУЖЕН, СНОВА НЕЗАМЕНИМ

Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, в каком состоянии находится сборная: игроки были разбиты и подавлены. Я начал с того, что попытался расставить все точки над "i" с Руджери, который тогда являлся капитаном команды, но он отреагировал болезненно, заявив, что я нарушаю все правила, вынося на обсуждение то, что не следует. Оскар Руджери совершенно не оскорбил меня, он меня огорчил, потому что наговорил много глупостей, и мне показалось нелепым, что такие серьезные люди ругаются, как мальчишки. Мы уединились в одной из комнат и там высказали друг другу все, что думали. И я заставил его понять, что он не сможет помешать мне высказываться о сборной, для которой я столько сделал, так, как я считаю нужным.

После этого я встретился с Редондо. Когда он в первый раз отказался от приглашения в сборную из-за учебы в университете (!), "El Grafico" разместил на своих страницах фотографию, где Редондо был изображен сидящим с книгами под рукой. Я сказал ему, нет, я прокричал ему: "Посмотри, для меня те, кто держит книжки под рукой и выставляет меня невеждой, — настоящие сукины дети! Понимаешь?!" Он ответил мне: "Я сделал это без всякого умысла, извини меня, Диего, и не бери это в голову". А я уже не мог остановиться: "Если кто и может назвать меня невеждой, то только моя дочь, но не ты. Ты для меня всего лишь кусок дерьма". Я был готов подраться с ним, как с Руджери, однако ни тот, ни другой не набрались смелости, чтобы в открытую пойти против меня.

Всем остальным я сказал следующее: "Перестаньте валять дурака! Мы будем играть и победим, потому что должны выйти в финальную часть чемпионата мира". И мы вышли; пусть с мучениями, но все-таки вышли.

В Австралии не было антидопингового контроля. Почему его не было? На этот вопрос должны ответить Авеланж, Блаттер, Грондона. Речь не шла о том, чтобы Аргентина осталась за бортом Мундиаля; просто они хотели развязать нам руки, чтобы мы принимали эфедрин или еще что-нибудь, что могло заставить нас летать по полю. Я убежден, что они не провели допинг-контроль потому, что боялись. Боялись его результата.

В Сиднее я отметил свой 33-й день рождения на день раньше из-за разницы в часовых поясах. Мне подарили торт, своей формой напоминающий Кубок мира, и самым большим счастьем для меня было съесть его вместе с Клаудией, моим отцом и друзьями… На следующий день, 31 октября, мы сыграли вничью 1:1, и единственный мяч с моей передачи забил Бальбо. Я был счастлив вновь почувствовать себя капитаном сборной, надев новую повязку синего цвета, на которой были изображены лица моих дочерей. Я заканчивал матч измотанным, но Басиле попросил меня остаться на поле до финального свистка: "Останься, останься! Пусть Редондо идет вперед, а ты - назад, только останься". Я вновь почувствовал себя нужным, но меня никоим образом не устраивала игра команды.

УЛЬТИМАТУМ САМОМУ СЕБЕ

Когда я вернулся в Аргентину, захотел сыграть за "Ньюэллз" как можно больше матчей, ведь именно благодаря этому клубу я вернулся в сборную. Я снова стал футболистом и смог продемонстрировать то, что умею и могу дать другим. Однако моя "машина" больше не выдерживала, моя "машина" - мое тело. И по этой причине я не смог принять участие в товарищеской встрече, которую сборная проводила с Германией в Майами. Кубинские экстремисты, выступавшие против Фиделя Кастро, пообещали убить меня, если я ступлю на землю Майами, и только из-за того, что я был другом Команданте. Как же мне хотелось встретиться с ними лицом к лицу, но я лишился такой возможности.

Когда захотел вернуться в январе для того, чтобы сыграть несколько товарищеских матчей, вновь получил травму. Впереди у меня оставалось пять с половиной месяцев для того, чтобы узнать, будет ли американский Мундиаль четвертым в моей карьере.

Первого февраля истек мой контракт с "Ньюэллз", и в этот же день мне пришлось пережить один из самых неприятных эпизодов в моей жизни: группа журналистов самым наглым образом вторглась в мою личную жизнь. Они влезли со своими камерами в мой дом на Морено, их не удовлетворили мои объяснения, что за последний месяц меня никто не фотографировал для всеобщего обозрения, и я не смог не отреагировать на это вмешательство. Я отреагировал так, как поступил бы любой на моем месте.

Я решил передохнуть и отправился на восток страны, на курорт Марисоль, наслаждаться отдыхом с семьей и ловить акул. Мне нужен был этот глоток свежего воздуха: наслаждение от рыбалки, солнца, общения с приятными людьми. Я не поехал в Сан-Тропез, а отправился на восток, потому что знал: здесь ко мне будут относиться как к "одному из", здесь я буду просто Диего.

Я пробыл там пару недель, а когда вернулся домой, отправился на стадион посмотреть матч между "Бокой" и "Расингом", который проходил 13 марта. Отвечая на чей-то вопрос, я сказал то, что думал: "Хочу играть на Мундиале!", и на следующий день уже тренировался вместе со сборной в Эсеисе.

На 23 марта была назначена товарищеская встреча со сборной Бразилии, и хотя я знал, что не смогу набрать форму к этому времени, желание сыграть было столь велико, что я попросил Басиле поставить меня в состав. Однако он убедил меня, что предпочитает видеть меня в полном порядке на чемпионате мира, а не в товарищеских играх. И я отправился с командой в Ресифи, чтобы побыть вместе с ребятами, прочувствовать атмосферу сборной. И я во второй раз в своей жизни сидел на скамейке запасных, когда сборная проводила матч; впервые это произошло в день моего дебюта, и вот теперь это случилось сейчас благодаря любезности Басиле, который не захотел отпускать меня на трибуну.

Как только мы вернулись в Аргентину, я поставил ультиматум самому себе. В конце месяца, 31 марта, я сказал Басиле: "Коко, во вторник я скажу тебе либо "большое спасибо", либо то, что буду продолжать готовиться к Мундиалю. В первом случае я буду играть только за "Ньюэллз". Не хочу тебе лгать".

Для тех, кто говорит, что я - безответственный человек, сообщаю: 5 апреля, во вторник, я обзвонил всех, с кем должен был поговорить, и первым был Басиле: "Коко, я попытаюсь подготовиться, но мне нужно время для того, чтобы выйти на уровень остальных игроков сборной"…

Продолжение следует