Аристократ, который запугал канадцев
Сегодня олимпийскому чемпиону Альфреду Кучевскому исполнилось бы 70 лет. При воспоминании о первых годах советского хоккея игра лучших защитников справедливо ассоциируется с именами армейцев, чья оборонная линия в полном составе на протяжении десятилетий входила в сборную СССР.
Но нельзя забывать, что среди армейских хоккеистов, долгое время державших оборону сборной СССР, был один "чужак" — Альфред Кучевский из команды "Крылья Советов".
Только не надо полагать, что его брали в сборную по протекции ее второго тренера Владимира Егорова, одновременно работавшего с "Крылышками". Кучевский все умел — обладал тактическим даром, организовывал атаки команды, нередко и сам совершал успешные рейды к воротам соперников.
В таких случаях Кучевского страховал его многолетний напарник Анатолий Кострюков. Они и в "Крылья" пришли почти в одно время. Только Кострюков успел поиграть за команду Стадиона юных пионеров — альма-матер многих выдающихся советских хоккеистов и футболистов, побывать в "Спартаке", а Кучевский (моложе на 7 лет) попал в "Крылья Советов" буквально со школьной скамьи. Первые в жизни матчи он сыграл за родную 429-ю школу, правда, как и Кострюков на СЮПе, в русский хоккей (хоккей с шайбой тогда у нас еще только начинался). Иначе говоря, ни в каком спортивном обществе он до этого не состоял, а заниматься всерьез спортом стал на расположенном под окнами его школы стадионе "Крылья Советов". Отсюда и привязанность на всю жизнь олимпийского чемпиона к "Крылышкам", некогда спортивному обществу работников авиационной промышленности.
ИЗ НАПАДАЮЩИХ В ЗАЩИТНИКИ
Поначалу Кострюков и Кучевский играли нападающими, а потом их на год разлучили. Старшего среди них по возрасту Егоров, который на первых порах существования команды был ее играющим тренером, переквалифицировал в защитника (сам он выступал в оборонной линии), а потом в напарники к Кострюкову поставил Кучевского — на свое прежнее место.
Альфред в совершенстве освоил бросок-щелчок. Тогда это было маленьким чудом. Ведь многие у нас поначалу не умели оторвать шайбу ото льда, они скорее толкали ее, нежели бросали. Потом нашлись мастера, у которых шайба стала вылетать из-под клюшки, словно из катапульты. Кучевский научился так щелкнуть-бросить, что каучуковый кругляш мог взлететь порой подобно ракете из подземной шахты — вертикально! Однажды он запустил шайбу и разбил лампу-светильник в лужниковском Дворце спорта.
Конечно, памятных матчей в жизни Альфреда Кучевского было немало. Но самыми-самыми он считал, пожалуй, два (оба с канадцами), решившие судьбу золотых медалей сначала на чемпионате мира и Европы 1954 года, затем на Олимпийских играх 1956 года.
— Хотя в хоккее три периода, но сегодня все решит первый, — говорил Аркадий Чернышев на установке перед последним олимпийским матчем в 1956 году. — Канадцы полезут на штурм сразу. Без разведки. Без размышлений. И вложат в этот психологический натиск все, что умеют и имеют. Они постараются забросить по крайней мере одну шайбу, потом еще одну. Если им это удастся, мы будем сломлены. Если нет, сломленными окажутся они. Трудно придется всем. Но особенно достанется защитникам, и я очень надеюсь на них.
Старший тренер сборной СССР как в воду глядел. Канадцы неистово устремились вперед. Казалось, еще немного, и защита советской команды рухнет, словно карточный домик. Но мы отстояли ворота, не позволили соперникам забить гол, хотя и сами не отличились — 0:0.
ПОЦЕЛУЙ ЧЕРНЫШЕВА
Чернышев посчитал, что дело идет к победе, коль скоро в начальной трети матча выстояли наши защитники. Он славился невозмутимостью, предельной уравновешенностью и почти полным отсутствием эмоций. Но тогда, едва хоккеисты пришли в раздевалку на первый перерыв — мокрые, измученные, избитые, Чернышев подошел к защитникам и молча начал целовать каждого, кого великий Бобров называл непробиваемыми, железными. В итоге наши тогда победили — 2:0.
А уже после игры тренер канадской команды Боб Баэр поведал, что он подопечным ставил задачу сокрушать соперника на первых же минутах, но не получилось — оборона русских оказалась непроходимой! И он назвал Сологубова, Кучевского, вратаря Пучкова…
На страницах газет многих стран замелькали тогда фамилии советских хоккеистов, олимпийских чемпионов. Журналисты не скупились на эпитеты, метафоры. Один из итальянцев назвал Кучевского "хоккейным Фигаро", сравнив с известным персонажем, который был здесь, был там. Везде поспевал и Альфред Кучевский. В силовой борьбе он действовал предельно чисто, предельно ясно и в то же время безошибочно.
Будучи жизнерадостным, общительным, компанейским в жизни, он переносил эти качества и на лед. Играл всегда как-то особенно весело, задорно, всегда старался получить от хоккея максимум удовольствия. В этом он был под стать своим партнерам по обороне — великим защитникам Сологубову, Трегубову.
Кучевский был защитником аристократического склада и манер. Для него никаких мелочей в хоккее никогда и не существовало. Быть может, поэтому друзья и ветераны "Крылышек" его иначе как "Пан Кучевский" не называли. Прозвище "Пан" пошло от Валентина Захарова, весельчака и балагура, неистощимого на выдумки (того молва окрестила "Балансом" за искусство прорываться по флангу, балансируя с шайбой среди частокола клюшек).
Бывало, позвонит мне Алексей Гурышев, долгие годы возглавлявший список лучших бомбардиров страны (пока его не обошли сначала Старшинов, а потом Михайлов), и скажет: "Пан" велел тебе прибыть на стадион "Красный Октябрь". Подробности при встрече". А я уже знал, в чем дело. "Пан Кучевский" проводит очередной турнир мальчишек на стадионе спортклуба "Красный Октябрь", где одно время базировалась команда "Крылья Советов" (до переезда в Сетунь, на улицу Толбухина).
Ох, и охоч был Альфред Иосифович до устройства игр юных хоккеистов! Сначала придумал розыгрыш Кубка ветеранов. Потом, когда не стало Сергея Митина, появился приз памяти этого нападающего "Крылышек", первого капитана команды. Наконец, родился Кубок памяти Алексея Гурышева (все эти соревнования предусматривали участие мальчишек разных возрастов). А на финалы Кучевский трубил сбор игрокам "Крыльев Советов" разных поколений. Они приезжали и вручали детворе дипломы, кубки, фотографировались на память. А Кучевский заботился о том, чтобы в газетах появилась информация о турнирах, причем просил нас, журналистов, не его упоминать, а сообщать, что ветераны "Крылышек" живы-здоровы, проводят традиционные встречи.
Помню, как торжественно открывали Дворец спорта "Крылья Советов". Церемониал предусматривал выход на ковровую дорожку капитана команды 50-х годов Альфреда Кучевского и его партнеров. Он постарался, чтобы на льду появилось как можно больше бывших игроков. Звонил им и советовал прийти в праздничных костюмах, а за кулисами, перед выходом на арену, трогательно прошел мимо шеренги друзей: кому заботливо поправил воротничок сорочки, кому подтянул узел галстука. А потом скомандовал: "Идем, как в молодые годы, не хромать, никаких скидок на возраст, болячки". И спросил: "Вопросы будут?" Вопросов не было. "Вот какой у нас вожак", — всем своим видом говорили в тот вечер ветераны, идя перед трибунами.
МАСТЕР НА ВСЕ РУКИ
Пожалуй, самое примечательное, что Кучевский занимался всеми турнирами памяти тех, с кем он прославлял "Крылышки", после первого инсульта. Он не представлял себя вне хоккея, а потому бросал вызов недугу. С годами энтузиазма, сил заметно убавилось, но любовь к игре, к команде, в которую его буквально за руку привел Борис Запрягаев, оставалась до последнего, третьего, инсульта. Он не пропускал ни одной игры "Крылышек", добираясь на матчи в Сетунь через всю Москву в переполненных автобусах, троллейбусах или в электричках с Белорусского вокзала.
Он был увлекающейся натурой. Сегодня не встретишь среди арбитров недавних игроков команд мастеров. А в 60-х годах появилась тенденция — приглашать к судейству экс-хоккеистов. В Москве судейский корпус пополнили Николай Снетков, Григорий Мкртычан, Юрий Пантюхов, Эдуард Иванов. А первыми в этом потоке были Альфред Кучевский и Алексей Гурышев, взявшие пример с Андрея Старовойтова и Анатолия Сеглина (именно те двое принесли славу нашим арбитрам на мировой арене). Но если Гурышев достиг большой известности, снискал авторитет, то Кучевский как-то быстро охладел к судейству, хотя, как и Алексей, начинал работать очень уверенно.
Неплохие задатки, едва оставив лед, Кучевский показал и в роли обозревателя, попрактиковавшись на страницах "Советского спорта", но потом посчитал, что журналистика не его призвание. Едва зародилось "Спортлото", как Альфред Иосифович оказался в тиражном отделении новой, еще не виданной в стране лотереи. Но тут случился инсульт. Мне думается, что в поисках места в жизни (он ведь был и тренером "Крылышек", а еще раньше, будучи выведенным из штата команды, играл за сборную Москвы на I зимней Спартакиаде народов СССР, стал чемпионом) — весь честолюбивый Кучевский: яркий, самобытный. Быть посредственностью не желал.
В памяти всех, кто знал Кучевского, он остался веселым, жизнерадостным, любящим музыку, веселье, шутки, забавные истории и в то же время хоккеистом, неукротимым на льду. Всеволод Бобров говорил, что против этого защитника, умного, расчетливого, играть было ему очень трудно. Точно так же, как против Сологубова и Трегубова, двух великих пионеров отечественного хоккея.
Альфред Иосифович КУЧЕВСКИЙ
(17 мая 1931 г. — 15 мая 2000 г.). Заслуженный мастер спорта. В 1949 — 1961 годах играл за "Крылья Советов" (Москва). Чемпион СССР 1957 года. В чемпионатах страны провел около 240 матчей, забросил 37 шайб. В списках лучших игроков сезона значился один раз (в 1960 году). Обладатель Кубка СССР 1951 года. Олимпийский чемпион. Чемпион мира 1954 и 1956 годов, чемпион Европы 1954, 1955, 1956, 1958 и 1960 годов. На чемпионатах мира, Олимпийских играх провел 22 матча, забросил 3 шайбы. Чемпион Всемирных зимних студенческих игр 1953 года. Награжден медалью "За трудовую доблесть" (1957 год).
