Я - Диего
Продолжение. Начало в № 5, 10, 15, 20, 25, 30, 35, 40, 43, 48, 53, 58, 63, 68, 73, 78
Печатается с сокращениями.
Чем дальше сборная Аргентины проходила на ЧМ-90, тем сильнее становилось оказываемое на нее давление со стороны местных болельщиков и журналистов. Наивысшей точки кипения страсти достигли после того, как в полуфинале аргентинцы во главе с Марадоной обыграли хозяев турнира итальянцев.
ГЛАВА 9
Что бразильцу хорошо, аргентинцу - дерьмо
Как же я наслаждался вылетом Бразилии из розыгрыша ЧМ-90! Вылетом Бразилии, а не Кареки или Алемао, с которыми я сблизился, выступая за "Наполи". Но я предпочел бы, чтобы страдали они, мои друзья, а не моя страна. Моя страна, которая наслаждалась этой победой, как никакой другой. Да и они, разве же они не были бы счастливы, если бы обыграли нас? И тогда они радовались бы несоизмеримо больше, чем в случае победы над Голландией, Германией, Италией, над кем бы то ни было! И все-таки, как же это прекрасно - победить Бразилию!
А ведь во всем мире говорили о том, что только Бразилия умеет играть в красивый футбол. Мы же своей игрой доказали, что это не так. Для бразильцев все всегда "tudo bem", "все хорошо", а для нас наоборот: если что-то не ладится, значит все - дерьмо. Мы, аргентинцы, умеем ставить людей на свое место, умеем отвергать их; мы - такие, какие есть, и это не кажется мне большим недостатком. Мне нравится национальный характер бразильцев, но в футболе я хочу их победить, победить любой ценой или умереть. Это соперник всей моей жизни, Соперник с большой буквы.
На поле они настоящие черти, потому что никогда не изменяют своим принципам. Даже несмотря на то, что к тому времени уже целых 20 лет ничего не выигрывали. А ведь в 1994 году чемпионом мира стала худшая сборная Бразилии за всю ее историю. Самая худшая! В 1982 году она не забивала менее пяти мячей за игру, но тогда она поплатилась за свое пренебрежение к итальянцам, которые, как всегда, прилежно исполнили свою роль. Те голы стали шедеврами контратак. Благодаря им я приспособился к итальянскому футболу: позволять им идти с мячом, идти вперед, но только до тех пор, пока не приходит черед вмешаться обороне. И мы уже знали, что, когда защитники "Наполи" отбирают мяч, настает наше время, время контратаки. И проделывали это против команд из Германии, Голландии, России. Если нам удавалась контратака, она обязательно завершалась голом. Мы неслись на всех парах, Карека и я; два касания мяча, "пум!", и вынимай. Бразилия не имела это в виду в 90-м, как не имела в виду и в 82-м. В Испании ей нагадила Италия, в Италии - мы, в частности Каниджа и я, и ту комбинацию я до сих пор считаю одной из самых красивых.
Подвиг Гойкоэчеа
Наше путешествие по Италии продолжалось, но теперь уже с другим настроением. Из Турина мы отправились в Рим, а оттуда - во Флоренцию. Следующей преградой на нашем пути была Югославия, которая играла очень хорошо: за нее выступали Просинечки и Стойкович. Матч против югославов стал для нас одним из лучших на этом чемпионате мира, но мы не выглядели достаточно убедительно, чтобы обыграть их в основное время. К счастью, они тоже. Дело дошло до послематчевых 11-метровых, и здесь пробил звездный час Гойко - нашего вратаря Серхио Гойкоэчеа. Мы вели в серии, потому что Стойкович смазал свой удар, и когда подошел мой черед, я получил возможность сделать счет 3:1, что практически означало победу.
Ворота сборной Югославии защищал Ивкович, с которым я хорошо был знаком: в одном из розыгрышей Кубка УЕФА "Наполи" встречался с лиссабонским "Спортингом", за который он выступал, и мы с ним поспорили на 100 долларов, что я смогу забить ему с пенальти. Я принял вызов без раздумий, и… не забил! Однако в итоге серия 11-метровых закончилась в нашу пользу. Теперь судьба вновь свела нас, и я опять не смог его переиграть! Назад, к центру поля, я шел убитый, а навстречу мне двигался Гойко, который сказал мне: "Не волнуйся, Диего, я отобью два удара". Он заявил это на полном серьезе, но когда Савичевич забил, а Трольо - нет, счет сравнялся. И тут Гойко сперва парировал удар Брновича, а затем - Хаджибегича, выполнив свое обещание. Я повис у него на шее, и мы побежали к кромке поля, где стояли наши жены. Мы не могли в это поверить: Аргентина - в полуфинале!
В финале во второй раз подряд
Этот полуфинал имел совсем иную ценность: нам противостояла Италия, и где? В Неаполе! Когда я, счастливый, пришел на пресс-конференцию, то сказал слова, которые мне никогда бы не простили, но это была чистейшей воды правда: "Мне не нравится то, что все вокруг просят неаполитанцев стать итальянцами и поддерживать свою сборную. Неаполь был отвергнут всей Италией, а в отношении его жителей исповедовался самый изощренный расизм". Я не хотел настраивать неаполитанцев против Италии, я просто рассказал, как все обстояло на самом деле. Я помню, как лидер одной из фан-группировок "Наполи" Дженнаро Монтуори выступил с публичным заявлением: "Мы выложимся ради победы Италии, но уважая аргентинцев и аплодируя им". Кто воспользовался моментом по полной программе - это итальянские газеты, которые вышли с заголовками типа "Теперь Италия против Марадоны" или "Дорогой Диего, увидимся у тебя дома".
На самом деле, когда я вышел на поле в день матча, 3 июля, первое, что я услышал, были аплодисменты, а затем я увидел надписи на транспарантах: "Диего, ты в наших сердцах, Италия - с краю, Неаполь тебя любит, но Италия - наша родина". Национальный гимн Аргентины впервые за весь чемпионат мира прозвучал под аплодисменты от начала до конца; для меня уже только это было победой.
Мы очень редко выходили на игру с таким спокойствием. Возможно, потому что в нашу победу мало кто верил или потому что тактика итальянцев не представляла собой никакого секрета. И я даже не забеспокоился, когда Тото Скилаччи забил нам первый мяч. Я подошел к Канидже и сказал: "Спокойно, Кани. Будем играть, как играли".
Мы и играли в том же ключе, хотя сравняли счет тогда, когда лучше выглядели они. Навес Олартикоэчеа, великолепный удар Каниджи, и… вынимай, старик, вынимай. Тогда я подумал, что для любого соперника наихудшим исходом были бы послематчевые пенальти. Время, оставшееся до них, мы провели, работая без отдыха, и за нашей спиной был такой ас, как "Баск" Гойкоэчеа.
На этот раз я уже не промахнулся с 11-метровой отметки. Я ударил, как всегда, мягко и попал. И я услышал возгласы радости не только моего отца или Клаудии. Я услышал крики с явным неаполитанским акцентом. А Гойкоэчеа среагировал на удары Донадони, Серены, и реальность стала чудом. Мы носились по полю и обнимались, как сумасшедшие. По дороге в так хорошо мне знакомый тоннель я поднял руку, чтобы поприветствовать трибуны, и они ответили мне аплодисментами. Уже на лестнице я, опираясь на стену и на Эчеверрию, поцеловал свою футболку, прокричав "Я тебя люблю!", и сжал ее в кулаке.
В нашей раздевалке царила такая радость, что никто из нас не отдавал себе отчета в том, что происходило вокруг. Даже в том, что из-за перебора желтых карточек в финале не смогут сыграть ни Олартикоэчеа, ни Батиста, ни Джусти, ни Каниджа! Кани получил предупреждение за игру рукой в середине поля; Джусти также был расстроен: он знал, что уже никогда не сможет надеть футболку сборной.
Но мы были счастливы, несмотря ни на что. Мы, травмированные, преследуемые, гонимые, вышли в финал и второй раз подряд добились права принять участие в решающем матче Мундиаля. Команда, которую называли беспомощной, добилась того, что мало кому удавалось, борясь от начала и до конца. Мы были самими собой. А за бортом осталась Италия...
Продолжение следует
