Я Диего

Несмотря на успешное выступление за "Наполи", который именно с Марадоной переживал лучшие времена в своей истории, Диего не собирался надолго задерживаться в Италии. Но именно за годы, проведенные в итальянском клубе, Марадона сумел достичь заоблачных высот и стать чемпионом мира в составе сборной Аргентины.

Продолжение. Начало в № 5, 10, 15, 20, 25, 30, 35>, 40

ГЛАВА 4
 

ПРИМАНКА ОТ "МАРСЕЛЯ"

С одной стороны,1989 год в "Наполи" прошел как нельзя успешно. А с другой, я получил еще большее наслаждение, наблюдая за тем, как подрастает моя дочь. После долгих лет разлуки мы наконец-то получили возможность собраться вместе. Тогда же, в 1989-м, я впервые стал помышлять о том, чтобы сменить клуб, уйти из "Наполи". Смутил меня появившийся откуда ни возьмись президент "Марселя" Бернар Тапи. Он пообещал выполнить все мои условия и даже перевыполнить их. Тапи сказал мне: "Забудем о цифрах. Я способен заплатить тебе в два раза больше того, что ты получаешь в "Наполи". Ты будешь иметь все, что пожелаешь!"

Но меня интересовали не только деньги, и деньги интересовали не только меня. Руководство "Наполи" могло бы выручить за меня 25 миллионов долларов - безумную по тем временам сумму! А я думал еще и о другом. О собственной вилле, например. Нет, не о той лачуге, которая была у нас во Фьорито. Я думал о доме с парком в 6 000 квадратных метров, где могла бы бегать и развлекаться моя дочь. Мне уже порядком надоело слышать от нее: "Папа, пойдем играть на балкон! Ну пойдем на балкон!"

Тем временем мы довольно успешно выступали в чемпионате Италии, а еще лучше - в Кубке УЕФА. В последнем матче против немецкого "Штутгарта" мне удалась великолепная передача прямо на голову Ферраре, с которой он забил гол. В той ситуации сделать точный пас было сродни настоящему чуду. Для меня все это слилось воедино — первый европейский трофей "Наполи", который теперь вошел в число победителей еврокубков, и мой переход.

Но Ферлаино не захотел меня отдавать. Прямо на поле, когда я держал Кубок УЕФА в своих руках, он подошел ко мне, обнял за плечи и сказал на ухо: "Слушай, Диего, давай выполнять условия контракта, ладно?" Мне захотелось врезать ему кубком по башке, но я сдержал себя и сказал лишь следующее: "Президент, сейчас не время для разговоров... Я выполнил свое обещание, теперь пришел ваш черед. И он тут же мне ответил: "Нет, нет, нет, Диего. Я никому тебя не продаю. Я сказал тебе это только для того, чтобы поднять твою мотивацию"...

ОТ ЛЮБВИ ДО НЕНАВИСТИ

Стремясь удержать меня в клубе, Ферлаино предоставил мне право самому выбрать срок для отпуска. Этот отпуск был мне просто необходим для того, чтобы отдохнуть и как следует расслабиться. Тогда же, словно по какой-то случайности, мое имя начали связывать с наркотиками и с каморрой. Появилось несколько фотографий в "Иль Маттино" и в других журналах, на которых я был запечатлен вместе с Кармине Джулиано, которого обвиняли в том, что он возглавляет одну из самых мощных преступных группировок, "Форчеллу".

Я признаю, что тот мир, в который я окунулся, был захватывающим. Для нас, аргентинцев, это было в диковинку, мафия и все с ней связанное. Все-таки, наблюдая за всем этим, я ловил себя на мысли, что нахожусь в каком-то завороженном состоянии. Мне предлагали различные вещи в подарок, но я никогда их не хотел брать: мне не нравится принцип, когда тебе сначала дают, а потом могут попросить что-то взамен. Меня приглашали на встречи в фан-клубы, дарили часы, но этим все и ограничивалось.

Всякий раз, когда я приходил в такие фан-клубы, мне преподносили золотые часы "Ролекс" и машины. Машины! Первым автомобилем, подаренным мне в Италии, стал Вольво-900. И я тогда спросил их: "Хорошо, но что я должен сделать?" И мне ответили: "Ничего, только разреши сфотографироваться с тобой". Я говорил "спасибо" и на следующий день видел эту фотографию в газетах. Именно таким образом появилась и моя фотография в компании с Кармине Джулиано и его семьей.

29 апреля 1990 года, когда мои товарищи по сборной Аргентины уже высадились в Италии для того, чтобы начать заключительный этап подготовки к чемпионату мира, мы играли последний матч чемпионата Италии с "Лацио". Должен сказать, что это был адский труд. Барони забил головой победный мяч, и мы вновь завоевали "скудетто".

Мгновение спустя после того, как прозвучал финальный свисток, ко мне подбежала толпа репортеров, и я, выплеснув накопившиеся эмоции, прокричал в телекамеры: "Эта победа - плата за то, чтобы меня оставили в покое! Я хочу жить своей жизнью, вы это понимаете?!" Но, увы, мне так и не предоставили такую возможность.

Почему меня начали ненавидеть в Италии? Когда я приехал в Неаполь, меня воспринимали как "своего парня", симпатягу, которым восхищались. А восхищались только потому, что я еще ничего у них не выиграл. До моего прихода "Наполи" все считали за аутсайдера, которому забивали по три-четыре гола каждое воскресенье, и это уже стало традицией.

Но когда в Неаполе всерьез взялись за организацию боеспособной команды и мы начали обыгрывать всех подряд, невзирая на титулы соперников, отношение ко мне стало меняться в худшую сторону. За те шесть лет, что я провел здесь, "Наполи" выиграл два "скудетто", Кубок Италии, Кубок УЕФА, дважды занял второе место, и один раз - третье. С "Наполи" я попрощался голом с пенальти в ворота "Сампдории" 24 марта 1991 года. Из Италии меня выпихнули, как преступника, и это, конечно же, не лучший финал для моей итальянской истории...

ГЛАВА 5
 

ВСЕ РАДИ СБОРНОЙ

...Я искоса смотрел на Арппи Фильо, бразильского арбитра, и когда он поднял руки вверх и дал финальный свисток, я сошел с ума! Я как заведенный начал бегать туда-сюда, и мне хотелось обниматься со всеми подряд. Я чувствовал телом, сердцем, душой, что настал звездный час моей карьеры... 29 июня 1986 года, стадион "Ацтека", Мексика, финал чемпионата мира Аргентина - Германия.

В январе 1983 года я был в Льорет дель Мар, недалеко от испанского курорта Коста Брава. Бездельничал, восстанавливался после проклятого гепатита. Тут объявился Билардо, новый главный тренер сборной Аргентины, и сказал мне:

— Я хочу знать, как у тебя идут дела, и поделиться своими тренерскими планами относительно сборной, если тебя это интересует, конечно... И еще мне хотелось бы знать, есть ли у тебя экономические требования или какие-то условия, на выполнении которых ты настаиваешь.

— Экономические требования для того, чтобы играть за сборную?! Забудь об этом, Карлос... Я никогда не делал и не буду делать проблемы из своего выступления за сборную.

— Хорошо... Тогда хочу сказать тебе, если ты согласен, то ты будешь ее капитаном.

Первое, что я почувствовал в эту минуту, - это то, что играть за национальную сборную является самым важным на свете. Если мы должны были накручивать тысячи и тысячи километров - это надо было сделать; если играть по четыре матча в неделю - пожалуйста; жить в развалюхах - все это нужно принять. Все, все ради сборной, ради ее голубого и белого цветов. Это тот образ мыслей, который я хочу вам передать.

КАМНИ НА ДОРОГЕ

Почему я уделяю этому вопросу такое внимание? Дело в том, что тогда Антонио Матаррезе, президент Итальянской федерации футбола, чинил нам всякие препоны: если мы уезжали в сборную, то только с разрешения итальянских клубов; иначе лига оставляла за собой право нас дисквалифицировать. На это я им ответил: "Что?! Даже Пертини не запретит мне улететь в Буэнос-Айрес!" Сандро Пертини был тогда президентом Италии.

Марафон начался 5 мая: в Неаполе "Наполи" сыграл вничью 0:0 с "Ювентусом". Со стадиона мы отправились на одном из моих автомобилей, уже не помню, на каком точно, в Рим, за 250 километров, в аэропорт Фьюмичино. У меня было так мало времени, что я наплевал на полагавшиеся мне машины сопровождения и помчался в Рим на всех парах. Кстати, приехал я туда через полтора часа.

В Риме я сел в самолет на Буэнос-Айрес и в четверг вышел на поле стадиона "Монументаль", чтобы сыграть со сборной Парагвая; матч завершился вничью 1:1, и я забил гол. Затем вместе с остальными ребятами я вернулся в расположение сборной, а на следующий день, в пять вечера, я поднялся на борт самолета, который сделал остановку в Рио-де-Жанейро, а затем продолжил свой полет в Рим.

11 мая, в субботу, история вновь повторилась: другой самолет, но теперь уже в Триест. От Триеста до Удине 70 километров, и мы проделали этот путь на машине. Я приехал к ужину, наскоро перекусил и отправился спать. На следующий день, в воскресенье, я вышел на поле против "Удинезе". Матч закончился вничью, а я забил два гола... Праздновать? Нет! Лететь! 70 километров на машине до аэропорта в Триесте, оттуда до Фьюмичино, и почти сразу - полет до Буэнос-Айреса.

Во вторник, 14-го, я был на "Монументале", на этот раз играя против сборной Чили. Мы победили 2:0, я забил один мяч и... перевел дыхание, после чего вернулся в Италию: 19 мая, в воскресенье, мы обыграли со счетом 1:0 "Фиорентину" Пассареллы, который отдохнул больше, чем я, так как раньше сам напросился на "горчичник" и таким образом избежал одного изнурительного вояжа.

Конечно, уже тогда мне пытались приписать всякие нелепицы, подобно тому, что приписывают сейчас: газеты написали, что за эти два матча в составе сборной Аргентины я получил 80 000 долларов. Да такие деньги не заплатили бы даже Фрэнку Синатре, если бы он голышом спел на поле "Ривера"!

В те дни сбылась мечта многих неаполитанцев - мы обыграли "Ювентус" и сделали это благодаря моему голу. Но для того, чтобы было понятно раз и навсегда, я повторю то, что до этого уже говорил: если бы пришлось выбирать между "Наполи" и сборной Аргентины, я бы выбрал сборную. Однако это не значит, что я не убивался за "Наполи", когда нужно было играть.

Продолжение следует
 

Печатается с сокращениями.