"Отцы и дети" Аверьяновы
Среди любителей классической литературы "Отцы и дети" Тургенева пользуются особой популярностью. Свои отцы и дети есть и в отечественном футболе. Достаточно вспомнить Шустиковых, Крамаренко, Давыдовых. Но, наверное, самыми колоритными являются Аверьяновы, тренер Александр Николаевич и игрок Александр Александрович. Их справедливо считают одним неразрывным целым — где отец, там и сын. Сегодня наш собеседник — сын.
ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
— Сан Саныч, что значит быть игроком в команде у отца?
— Что значит? Это повышенная требовательность к себе. Ни на минуту нельзя давать себе послабления. В тех же "Крыльях Советов" партнеры только на третий год приняли меня за своего.
— Значит, не доверяли?
— Не то чтобы не доверяли, но смотрели на меня с некоторой долей опаски. Говорили со мной не обо всем.
— А как вы пришли в футбол? Уж точно, определяющую роль сыграл отец.
— Ну, конечно. У меня, наверное, с самого начала не было шансов заняться каким-нибудь другим делом. В бытность игроком отец водил меня на тренировки, приобщал к футболу. Я особо не противился. Да и как я мог сопротивляться, когда в семье царила футбольная атмосфера. В буквальном смысле слова все было пропитано духом футбола. Мы только и говорили об этом. А в детстве моя комната была оклеена плакатами игроков и обвешана вымпелами. В то же время я совершенно спокойно отношусь к тому, что мой старший сын вообще не признает футбол, и никто его не заставляет любить этот вид спорта.
— Футбольные гены в династии Аверьяновых присутствуют?
— Еще как! Но своих детей я не буду заставлять заниматься футболом. Пусть сами выбирают себе занятия. Хотя мой младший, похоже, все-таки станет футболистом…
— Самое время рассказать о своей семье.
— Жена Алла работает в страховом бизнесе. Воспитываем двух сыновей. Никите — 8 лет, он учится во втором классе. А Родиону в конце ноября исполнится четыре года. В жизни, да и в работе они — прекрасные помощники. Только вот оторваны мы друг от друга.
— Почему же в таком случае не перевезли их во Владикавказ?
— Не получается. У жены работа, у сына школа. Зачем дергать их? Ведь по окончании сезона вновь пришлось бы переезжать.
— Не пробовали Никиту отдать в футбольную секцию?
— Я же говорил, он футбол не любит. Еще будучи игроком "Крыльев Советов", я часто приводил его с собой на тренировки. Другие дети собирались вместе и гоняли мяч, а мой ходил за воротами и… цветочки собирал (смеется). Сразу видно, что футбол — не его стезя. Но я считаю, что ребенок обязательно должен физически развиваться, и в скором времени мы отдадим его либо в плавание, либо в теннис. Зато младший, видимо, станет футболистом. Он у меня бойцом растет. Если Никита — ребенок все-таки творческий (любит читать, рисовать, строить из кубиков), то Родион… его хлебом не корми, дай подраться. Если во дворе кто-то обижает его брата, то он сразу подскакивает и начинает выяснять отношения.
ПОВОД ДЛЯ ГОРДОСТИ
— А когда вы только начинали играть, не пытались в чем-то подражать отцу, брать на вооружение его манеры?
— Кстати, в детские годы я, как и отец, играл на позиции "под нападающими". С этим амплуа я и заканчивал высшую школу мастеров. Я гордился тем, что был сыном играющего футболиста, и действительно старался походить на него. Конечно, не все получалось. Были и такие моменты, когда хотел завязать с футболом.
— Почему это?
— Физическими данными был обделен. Из-за этого я закончил ФШМ с ребятами на год младше. Но потом наверстал "физику". И сейчас в "Алании" дальше меня никто не прыгает, даже вратари. Все потому, что у меня хорошая взрывная реакция, а еще — скорость. Она у меня всегда была достаточно высокой. И это тоже гены. Те же самые качества были присущи и отцу.
— Отец не апеллировал к вам: дескать, сын мой, смотри и делай, как я?
— Нет, такого не было. Да и вообще я плохо запомнил игру отца. Футболом я начал заниматься во втором классе. В четвертом меня перевели в ФШМ. С утра был в школе, потом — тренировки. Домой приходил вечером. Так что с отцом виделся не так уж часто. Он начал учить меня только с 16 лет.
— Кстати, о его обучении. На одной из недавних пресс-конференций, когда речь зашла о молодых футболистах, Александр Николаевич сказал, что если бы в свое время не дал вам шанса проявить себя, то вы так бы и не раскрылись…
— Видимо, он говорил о ташкентском периоде. В 16 лет отец взял меня к себе в "Пахтакор", и я сразу же заиграл. В те времена в чемпионате страны существовал возрастной ценз: во время домашних матчей на поле обязательно должны были присутствовать два игрока моложе 18 лет, на выезде — один.
МЕНЯ ЧУТЬ НЕ ПОГУБИЛИ ДЛИННЫЕ ВОЛОСЫ
— А дальше был "Океан"?
— Нет, СКА "Карпаты". Это пока что единственная команда, где я играл не под руководством отца. Меня призвали на службу. В армии обычно первые полгода проходят тяжело, оставшиеся полтора — легко. У меня было все наоборот: в первые полтора года было хорошо — играл во Львове, остальные шесть месяцев провел… в сапогах.
— И в каких войсках?
— В дисбате (общий смех). Пришел я в штаб с длинными волосами, ну меня и отправили в захолустье, на самую границу с Польшей. Наш батальон, который должен был состоять из 600 человек, был укомплектован всего лишь на 80. Вот и приходилось каждый день быть в наряде. Хотя ничего сложного не было, дедовщины — тоже. Нас никто не нагружал. Люди спокойно несли свою службу.
— За это время не то, чтобы играть, и мяча-то толком не видели?
— Нет, два раза все-таки довелось играть. Все знали, что я футболист, и дважды из областного центра приезжали за мной: мол, так-то и так-то, твоя помощь, старший сержант, нужна. Я и помогал, правда, в бутсах на два размера больше моего.
— Вскоре после службы вы и перебрались в Находку.
— Это было в 1991 году. Полугодичная разлука с футболом не могла пройти бесследно. Я был слабо подготовлен физически. И мне некуда было деваться. Так я и попал в "Океан".
СМОГ СЫГРАТЬ И БЕЗ ОТЦА
— Вся ваша карьера неразрывно связана с тренерской деятельностью отца. Как же складываются взаимоотношения отцов и детей?
— Нормально складываются. Ведь на работе мы профессионалы. Ко мне он проявляет больше требовательности, чем к другим. Например, во время двухсторонок он может не зафиксировать фол против меня. А в жизни у нас все так же, как и у обычных отцов и детей.
— Значит, послаблений вообще не дает? А не бывало таких случаев, когда вы просили пойти его на уступки?
— Смеетесь? Бывали такие случаи, когда мне приходилось выходить на поле больным. Но раз надо, так надо. А однажды (это было в Самаре) мне пришлось выйти с больным коленом. И даже несмотря на то, что в той игре я забил решающий гол, потом жалел, что вышел на поле, боли были невыносимые.
— Наверное, после проигранных матчей во время разносов больше всего достается вам?
— Он вообще не устраивает разносов. Отец — спокойный человек. Конечно, может серьезно поговорить, выразить свое мнение в резкой форме. Но кричать на игроков не любит.
— С отцом часто спорите?
— Да нет. Наоборот, много времени у нас уходит на обсуждение новейших футбольных тактик. Сейчас, например, много внимания уделяем игре защиты в линию. Я просматриваю матчи сборной Франции на последнем чемпионате Европы и, если замечаю какие-нибудь замысловатые тактические элементы игры, то тут же докладываю о них отцу. У него ведь нет возможности по нескольку раз смотреть эти игры.
— Вас не смущает то обстоятельство, что вы постоянно играете в командах отца? Никогда не задумывались на эту тему?
— Задумывался в Самаре, когда начало появляться некоторое тщеславие. Хотел доказать самому себе, что и без отца смогу играть. Но сейчас я совершенно спокойно отношусь к этому. И если жизнь распорядится так, что мой младший сын станет футболистом, а я — тренером, то сделаю все, чтобы он играл под моим руководством… Не смейтесь, я говорю серьезно, ведь я стараюсь быть хорошим семьянином. Да и в такой ситуации намного лучше себя чувствуешь. Я понимаю желание своего отца видеть меня в своих командах. А финансовая сторона тут ни при чем. Мы всегда с ним работали в тех командах, где никогда не было много денег. Ну, а то, что я постоянно играю в "основе", наверное, не просто так. Свое место в составе мне приходится отстаивать на кропотливых тренировках. И в этом плане, думаю, ни у кого претензий нет.
— Насколько мне известно, по-прежнему сохраняется возможность вашего перехода в один из израильских клубов.
— Нет, этот вопрос закрыт, хотя там еще гуляют кассеты с моей игрой. Зачем туда ехать, если там постоянно гремят взрывы и звучат выстрелы? Спокойную жизнь на постоянный риск менять не стоит. Уже точно известно, что на будущий год я остаюсь в "Алании". С ней я связан контрактом на два года.
