Анатолий Коршунов: Николай Петрович был яркой личностью
Свидетельство хорошо знавшего Николая Петровича Старостина по многолетней работе двукратного чемпиона СССР Анатолия Коршунова особенно ценно еще и потому, что он общался с мэтром и как игрок, и как тренер. А потому может оценить патриарха со всех сторон.
— То, что это был выдающийся человек, — известно всем, кто общался с Николаем Петровичем, и я, несмотря на банальность фразы, повторю, что мне крупно повезло, когда я познакомился с ним. Было это 40 лет назад, когда перешел из "Динамо" в "Спартак", а по окончании игровой карьеры много лет работал у него помощником в клубе, кроме того, 15 лет жил с ним в одном подъезде на Тверской улице. Постоянное общение со Старостиным помогло мне обогатить представление о футболе, о чисто житейских делах. Я считаю, что в спорте Николай Петрович был таким же "китом", как Андрей Дмитриевич Сахаров в науке, Дмитрий Сергеевич Лихачев в культуре. Ведь это благодаря Николаю Петровичу появился "Спартак", в котором он, кстати, руководил не только футболом, но и другими видами спорта. У Николая Петровича была феноменальная память, сохранившаяся до глубокой старости. Он хорошо помнил даже преддореволюционные события. Например, охотно рассказывал нам, как в годы гражданской войны в железнодорожные мастерские, где работал 16-летний Старостин, приезжал Ленин. А поскольку никого из руководителей в тот момент не оказалось на месте, в роли гида выступил Старостин. И, главное, даже спустя 70 с лишним лет он помнил, во что был одет Владимир Ильич, какие вопросы он задавал.
Николай Петрович был очень эрудированным человеком, хотя в вузах не учился. "Анатолий, в тюремной камере я получил больше знаний, чем дал бы мне любой институт, — рассказывал мне Николай Петрович. — Ведь я сидел вместе с выдающимися людьми — академиками, профессорами, которые чуть ли не каждый вечер читали нам лекции на разные темы".
Победы, завоевание звания чемпиона в его жизни были главной целью. Правда, мне Николай Петрович неоднократно говорил, что на первом месте должна стоять семья, а уж потом работа. Тем не менее ради "Спартака" он ни разу за 35 лет нашего знакомства не отдыхал, не пропустил в Москве, наверное, ни одного матча не только основного, но и дублирующего состава.
Вспоминаю такой случай из нашей совместной работы. 31 декабря 1968 года Николай Петрович вызвал меня и показал записку, оставленную уехавшим в отпуск тогдашним старшим тренером "Спартака" Никитой Павловичем Симоняном: "Николай Петрович, для того чтобы в следующем сезоне мы стали чемпионами, необходимо пригласить вратаря, двух защитников, двух полузащитников и нападающего". "Голубчик, — обратился ко мне Николай Петрович, — нам предстоит, как ты наверняка догадался, решить серьезную задачу. Завтра ты можешь отдохнуть, а 2 января будь добр представить мне список вероятных кандидатов". Сами понимаете, Новый год мне пришлось встречать не с бокалом шампанского, а с телефонной трубкой в руке. Но к возвращению Симоняна, нужных ему кандидатов мы нашли. Это были Кавазашвили, Вадим Иванов, Ловчев, Ольшанский, Абрамов и Калинов. И в 1969 году "Спартак" действительно стал чемпионом.
Николай Петрович ко всем футболистам относился уважительно, редко кого оскорблял. Должен заметить, что самым крепким ругательством у него было слово "сволочь". Но и его никто из спартаковцев не услышал в свой адрес. Были у него, конечно, и любимчики, хотя это не задевало самолюбия других. В первую очередь ему нравились умные, техничные футболисты — Никита Симонян, Сергей Сальников, Виктор Папаев, о котором он однажды сказал, что этот хавбек работает с мячом, как кот с клубком ниток.
Он очень любил книги, и нередко можно было видеть его с томиком стихов. А вот к классической музыке был равнодушен, хотя готов был часами слушать цыганские песни в исполнении Тамары Церетели, Вари Паниной, романсы Вертинского, Петра Лещенко, с которыми, кстати, он однажды встречался за границей. Было это в конце 30-х годов во время поездки "Спартака", если не ошибаюсь, в Румынию. Команда жила в гостинице, в ресторане которой пел Петр Лещенко. В первый же вечер знаменитый певец познакомился с Николаем Петровичем, а на прощание попросил его ходатайствовать о возвращении Лещенко на Родину. "Увы, в то время я даже и заикнуться об этом не мог, — говорил потом мне Старостин. — Если бы я выполнил просьбу Лещенко, которому, безусловно, сочувствовал, то меня наверняка арестовали бы не в 1942 году, а гораздо раньше".
У "Спартака" всегда было много болельщиков, в том числе и в ЦК КПСС. И эти болельщики были у нас благодаря опять же Николаю Петровичу. Будущий Генсек Черненко, например, помогал решать так называемые армейские вопросы, это благодаря ему удалось спасти от перевода в ЦСКА, в СКА немало ведущих игроков, в том числе Папаева, Ловчева.
А некто Дымков занимался выездными делами. Но удивительно, что при оформлении очередного выезда за границу нам нередко приходилось упрашивать его не вычеркивать футболистов из списка отъезжающих. Например, Дымкову почему-то не нравились лысые футболисты, и больше всех страдал защитник Владимир Петров, которого Дымков регулярно вычеркивал из списка, объясняя это тем, что такие, как Петров, портят фон "Спартака". И каждый раз Николаю Петровичу нелегко было доказать, что без Петрова нам трудно будет выиграть. Словом, благодаря Николаю Петровичу мне удалось познакомиться со многими чудаками и их чудачеством.
