Незамеченная победа

Сегодня читатели перевернут очередную страницу истории Белых Олимпиад от "Советского спорта". Лейк-Плэсид, 1980 год. Советские войска уже в Афганистане, но Рейган еще не успел провозгласить нашу страну "империей зла". США готовились принять XIII зимние Игры. На них Александр Тихонов установил свой до сих пор непревзойденный рекорд (завоевал четвертую подряд медаль чемпиона), студенческая хоккейная команда США обыграла несокрушимую "красную машину", а СССР впервые за долгие годы уступил общекомандное первенство.

Нашими обидчиками стали братья по социалистическому лагерю - спортсмены ГДР. Их победа была тем более неожиданна, что именно в Лейк-Плэсиде нам удалось отобрать у восточных немцев их законные медали.

О том, как это произошло, рассказывает наша первая и единственная олимпийская чемпионка в санном спорте Вера Зозуля. Наш разговор состоялся на родине знаменитой саночницы, в Латвии.

— Для меня Олимпиада 1980 года была не первой. Четырьмя годами раньше на Играх в Инсбруке я уже была в составе сборной, хотя и попала туда в самый последний момент. Право поехать на Олимпийские игры я получила, выиграв чемпионат Европы. В то время лидером сборной считалась Нина Шажкова, и после победы я заняла ее место. Такой была тогда борьба за место в составе.

Каких-то конкретных задач на эти соревнования передо мной не ставили. Да я и сама плохо представляла себе, что значит — выступить на Олимпиаде. До сих пор помню то впечатление, которое испытала от первой встречи с олимпийской сборной: Кулакова, Олюнина, Мухачева, хоккеисты Михайлов, Петров, Харламов, у меня даже дух захватило.

В турнире саночниц я заняла 9-е место, однако в последней попытке показала третье время, что дало мне огромный эмоциональный толчок. Я вдруг почувствовала себя способной бороться за призовые места на любых соревнованиях и с любыми соперницами. Словом, очень много изменил в моей жизни этот самый четвертый заезд.

— На Олимпиаду в Лейк-Плэсиде вы ехали уже как фаворит, и это с учетом того, что своей искусственной трассы в СССР, как и сейчас в России, не было.

— Не было, но наша команда имела в то время возможность практически без ограничений тренироваться на трассе в немецком Оберхофе. Обычно мы заезжали туда на месяц где-нибудь в октябре. Это было как закон. А то, что ехала в качестве фаворита, верно только с одной стороны. Да, за 4 года после Инсбрука я успела стать и чемпионкой, и призером первенства мира. Однако в 1979 году в разгар сезона простудилась и на чемпионате мира была лишь 7-й. В сборной пошли разговоры, что Зозуля теряет спортивную форму и надо пересмотреть ее место в команде. Главный тренер Сергей Алексеев тогда решил разыграть олимпийские путевки (всего мы имели право делегировать трех саночниц) на чемпионате страны.

Соревнование прошло в Свердловске, где накануне была построена деревянная копия той трассы, на которой предстояло выступать в Лейк-Плэсиде. Конфигурация свердловской трассы почти точно совпадала с олимпийской, однако говорить о том, что мы имели те же возможности, что и американки, например, я бы не стала. Между деревянной и железобетонной трассой слишком большая разница. Однако наш главный тренер был непреклонен. "Задолбали вы меня, девчонки, — сказал Алексеев. — Кто отберется в Свердловске, тот и поедет на Олимпиаду. И обижайтесь потом, на кого хотите".

Борьба была отчаянной. После первого заезда я была 5-й, после второго и третьего — 4-й и только в последнем заезде поднялась на 3-е место, завоевав последнюю путевку в Лейк-Плэсид, то есть вновь вскочила в последний момент. Злая была — не передать словами. Лидер сборной, а с таким трудом отобралась!

ВЕЛИКОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ

— Каковы были впечатления от атмосферы в Лейк-Плэсиде? Ведь в этом же году американцы бойкотировали Олимпийские игры в Москве. Ощущалась какая-нибудь напряженность?

— Стоп. Не торопитесь. Кампания по бойкоту началась, если не ошибаюсь, в марте, то есть значительно позже. Возможно, американцы решили для себя так: пройдет зимняя Олимпиада, а там поглядим. Так что на мозги нам никто не капал и ни о чем таком не намекал. Конечно, противостояние ощущалось. Но это было противостояние спортсменов. Олимпиада проходила в Америке, хозяева не без оснований рассчитывали на победу, а главными соперниками были, естественно, мы.

Хорошо помню решающий забег на 500 метров у конькобежцев, в котором Эрик Хайден бежал против нашего Евгения Куликова. Казалось, вся Америка замерла. На дорожке были не просто два спортсмена, а представители двух супердержав. Именно так преподносился этот забег во всех СМИ. Восторг американцев после победы Хайдена был непередаваем. Я именно тогда поняла, как близко находятся спорт и политика. А вторым событием такого уровня стал матч по хоккею СССР — США. То поражение наше руководство восприняло чрезвычайно болезненно. Именно из-за него мы уступили общекомандное первенство ГДР.

— Но турнир саночников закончился задолго до финального матча хоккеистов. Не пора ли вспомнить о нем?

— В Лейк-Плэсид мы приехали за 20 дней до начала соревнований. В тренировочных заездах я показывала 3-4-е результаты, но не слишком переживала по этому поводу, поскольку времени было достаточно, и можно было поэкспериментировать с трассой, с комбинезоном, с санями.

Все это проходило в довольно приятной атмосфере. — А на какие-нибудь соревнования кроме санных вы ходили?

— Нет, до завершения нашего турнира мы никуда с трассы не отлучались. Даже на открытие не пошли. Потом, помню, ходила на соревнование горнолыжников, на лыжном стадионе была. Однако помню все это я довольно смутно. И времени с тех пор много прошло, да и не до того мне было. Став чемпионкой, я жила одной только мыслью — скорее бы домой.

ЕХАЛА И УЛЫБАЛАСЬ

— И как же ковалось это самое олимпийское золото?

— Соревнования в те годы проводились не по такой, как в наши дни, формуле. Четыре заезда проходили в течение четырех дней. По сравнению с нынешним регламентом, когда все заезды укладываются в два дня, это очень тяжело. Особенно психологически. Два дня ты лидер, а на третий у тебя сдали нервы, ты ошибся и стал никто.

Главной претенденткой на победу была немка Мелита Зольманн. Сравнила бы ее с нынешним лидером немецкой саночной сборной Силке Отто, да, боюсь, мало кто из нынешних читателей в санном спорте хорошо разбирается. Сравню лучше с борцом Александром Карелиным. На протяжении 15 лет весь мир знал, что Карелина можно победить только если он сам ошибется. Такой была тогда Зольманн. При жеребьевке первого заезда мне выпал номер 19. Зольманн и моя подруга Инга Амантова стартовали передо мной. Все время, пока экипировалась, я в полглаза следила за сообщениями с трассы. А сообщения были такими: Зольманн проехала с лучшим временем — 39,34, а у Амантовой было 39,36. То, что Инга, с которой мы гонялись на равных, уступила немке лишь 2 сотых, меня взбодрило. Раз Ингрида так близко, подумала я, то мне грех сильно отставать. С тем и поехала…

На финише первой меня встретила Ира Соколова — наш врач и массажист.

"Ну, как? — спрашиваю ее". - "Хорошо, — отвечает Ира, — 38". И правда, хорошо, думаю я, 4 сотых отставания это совсем немного, тем более что впереди еще три заезда. Взвесилась и в спокойном состоянии пошла в раздевалку. Переобуваюсь, и в этот момент заходит представитель спорткомитета. Довольный, улыбается, по плечу хлопает. "Молодец, — говорит, — поздравляю тебя с рекордом трассы и с первым местом". Я на него смотрю, головой невпопад киваю и понять ничего не могу. С каким первым местом? Каким рекордом? Начальник тоже не понимает. В конце концов решил, что я загордилась и строю из себя непонятно кого. Сказал еще какие-то слова и ушел. Прошло еще 2-3 минуты, и тут я табло увидела. 38,91! Сумасшедший отрыв, по меркам нашего спорта! Свой второй ботинок, который пыталась в тот момент натянуть на ногу, я надевала минуты три. А ведь еще секундой раньше была абсолютно спокойной.

Дело в том, что табло в Лейк-Плэсиде находится довольно далеко от финишного городка и от него закрыто большим круглым зданием, где находятся пресс-центр и комментаторские места. Словом, то, что зрители видели сразу, спортсменам становилось известно только потом. Судья-информатор, конечно, сразу после моего финиша несколько раз объявил об установлении рекорда трассы и, как говорили, даже поздравил меня, но я в шлеме была и ничего не услышала.

Теперь главной задачей было не растерять завоеванное преимущество. Тут самое важное — не мандражировать. Первые два дня я с этим справлялась, хотя журналисты преследовали меня повсюду, и болельщиков собиралось вокруг огромное количество. Когда я вышла в лидеры, то эмигранты из Латвии стали стекаться в Лейк-Плэсид отовсюду, и на финальный заезд их собралось почти 300 человек.

Момент истины наступил перед последним заездом. Проснулась я накануне, в 4 часа ночи и заснуть уже не смогла. Ворочалась с боку на бок, представляла, что я олимпийская чемпионка, и не могла прогнать от себя эти мысли. Перед глазами проплывали толпы болельщиков, корреспондентов, фотографов… Как дожила до старта, не помню. Следующая картина в памяти такая: сижу в санях на стартовой площадке и мечтаю только о том, как до финиша доехать. Вот, думаю, здесь, наверху, я никто, а через полминуты внизу — героиня. На трассе был один сложный вираж так называемая "омега". Когда он остался позади, я ехала с улыбкой, понимая, что золотая медаль моя.

— А что было потом?

— Потом была огромная радость. Для всех. Наш главный тренер Сергей Алексеев был просто в шоке. В хорошем смысле слова, конечно. Ведь для нашего санного спорта это был настоящий триумф. Сергей Павлов, тогдашний руководитель Спорткомитета СССР, тоже был на седьмом небе, ведь мы отняли медаль у немцев — нашего главного соперника в общекомандном зачете. Оставшиеся дни я жила с мыслью о том, когда же домой. Мне разрешили остаться до конца Игр, но как только наши саночники закончили соревнования, я вылетела вместе с ними на родину. Встречу в Риге до сих пор помню, как будто это было сегодня.

— Как дальше складывалась ваша судьба?

— Через 4 года в Сараево я уже не была фавориткой. Появились сильные спортсменки в ГДР, да и в нашей сборной начались всякие нехорошие движения. Стали жаловаться на Алексеева (после Игр 1984 года его сняли, несмотря на то, что в Сараево мы завоевали 3 олимпийские медали), убрали из команды моего личного тренера. Мне было очевидно, что пора прощаться со спортом.

Последний раз в жизни я села в сани в последний день соревнований. Правда, через три года на открытии в Сигулде санно-бобслейной трассы я совершила по ней первый спуск, но это было больше шоу.

Уйдя из спорта, окончила институт физкультуры в Малаховке. Работала дома в Латвии, в ДЮСШ. Двоих ребят, которых я взяла под свое начало в 1985 году (Анну Орлову и Рубенса Мартиньша), веду до сих пор. Сейчас еду с ними в Солт-Лейк-Сити.

Три с половиной года тренировала в Польше юниорскую команду, потом даже успела поработать учителем физкультуры в обычной рижской школе. Дважды выходила замуж. От второго брака у меня растет сын Сегьярт. Сейчас ему семь лет. Попробую приобщить его к санному спорту, да он и сам к нему тянется. Иногда рассказываю ему про Олимпиаду и говорю: "Подрастешь — поедем с тобой на Олимпийские игры вместе".

Таблица неофициального зачета
XIII зимних Олимпийских игр