Три любовных вздоха
— Вы часто выступаете?
Л.Б.: — Четыре-пять раз в году на показательных выступлениях в Америке: Бостоне, Лейк-Плэсиде, Ньюарке.
— Какие сложные элементы используете?
Л.Б.: — Все сохранили. Но не делаем прыжки. Например, в нашем предпоследнем номере "Три любовных вздоха" на музыку Малера прыжки просто не предусмотрены, как, впрочем, и в "Умирающем лебеде", "Лунной сонате". Но если бы музыка подталкивала, мы бы исполнили этот элемент. Мы пишем свои произведения на льду в соответствии с музыкой, а не с тем, что можем делать.
— Как вам удается держать такую потрясающую спортивную форму?
Л.Б.: — Занятия спортом — наш образ жизни. На тренировках мы гораздо лучше себя чувствуем. Фигурное катание дает нам и ясность мышления, и память, и физическое здоровье. В Лейк-Плэсиде, где мы обычно проводим все лето, мы тренируемся десять-двенадцать дней подряд по четыре-пять часов, когда нам нужно номер ставить. У нас бесплатный лед. Центр олимпийской подготовки безвозмездно принимает нас как родных людей. В аэропорт машину за нами присылают. Мы катаемся вместе с детьми.
— Они хоть понимают, кто перед ними?
Л.Б.: — Конечно!
НЕТ СПРОСА НА КРАСОТУ
— К вам обращаются за консультацией?
О.П.: Наташа Мишкутенок звонила, говорила, что оплатит нам переезд, но мы не смогли приехать. Тамара Москвина просила Бережной — Сихарулидзе спираль Жизни сделать. Но, в принципе, приглашений практически не поступает. И это не удивительно. Спрос рождает предложение. А нынче спроса на красоту фигурного катания нет. Вот когда появится необходимость, ИСУ скажет, дескать, у вас, как, к примеру, в спортивной гимнастике, должен быть носок вытянут, а голова находиться в такой-то позиции. А так, словно мешок на плечи закинули и поехали. Тем, кстати, русские фигуристы пока и славятся, что пытаются кататься красиво. Именно в этом их отличие от западных коллег.
— По-вашему, реально, что ИСУ пойдет на такой шаг?
О.П.: — Я думаю, что все, происходящее в мире фигурного катания, имеет определенную эволюцию: то подъем, то спад. И вероятно, исторически неизбежно, что парное катание вновь обретет красоту, а каждая пара — индивидуальность.
Вошли в моду тройные прыжки. Но на них затрачивается уйма времени. И вот "парники" разрываются пополам, но человек ведь небезлимитен. Этот разрыв парного катания, на мой взгляд, не дает совершенства. В чем успех Москвиной? Она очень опытный тренер. Прекрасно знает, какие нужны блоки комбинаций, скажем, двойной аксель с тройным тулупом. И переносит их из одной музыки в другую. Не скажу, что это плохо, но, по-моему, она немножко упрощает работу. Мы, например, берем музыку и начинаем с чистого листа. Картина еще вроде бы не ясна, мы слушаем, что нам диктует драматургия. Гордеева с Гриньковым были великолепной парой в своем стиле. Но не уникальной, не универсальной, как и мы, имели свои сильные и слабые стороны. Вообще гениев сегодня, к сожалению, нет, поэтому каждый показывает то, что может. Мы с Людмилой стараемся выразить красоту и музыкальность — это наши главные критерии. Я не считаю, что прыжки являются частью парного катания. Это "атрибут" одиночного катания. Вот пусть одиночник попробует с ходу сделать поддержку или спираль. Ему это точно не удастся. А те, кто выступает в парном катании, запросто исполняют тройные прыжки.
— Бережная — Сихарулидзе, ученики Москвиной, как вы считаете, выиграют Олимпиаду в Солт-Лейк-Сити?
О.П.: — Они будут первыми, если откатаются чисто. Но у них очень сильные соперники из Канады Сэйл — Пеллетье. А Сюе Шэнь — Хонбо Чжао из Китая имеют неограниченные возможности в технике катания. Их бы в наши руки! Мы бы сделали из них то, что надо.
— До скольких лет вы планируете тренироваться, выступать?
О.П.: — Это вопрос из серии: "А когда вы умирать собираетесь?" Пока будем махать крыльями, будем кататься.
