Начало большого пути
На Олимпиаде 1968 года в Гренобле лучший биатлонист мира ХХ века Александр Тихонов вполне мог выступить как лыжник. Лишь случайность привела к тому, что незадолго до начала Игр он сменил специальность. Этот год стал для него началом пути к уникальному достижению, не превзойденному и не повторенному до сих пор — завоеванию золотых медалей на четырех Олимпиадах подряд.
— Накануне Олимпиады я выиграл Спартакиаду народов СССР в лыжных гонках. В те годы это соревнование носило статус своеобразной "домашней" Олимпиады, и престиж его был чрезвычайно высок. Соревнования сначала проходили в районах, областях, республиках, и только после этого лучшие отправлялись на главные старты. Я тогда жил в Новосибирске и, окончив техникум физической культуры, служил в армии. Выиграл я в тот год 10 и 15 километров в соревнованиях юниоров. Эстафету же я бежал уже в составе взрослой команды и там стал победителем. Таким образом, я отобрался в лыжную сборную СССР. Однако летом я серьезно повредил ногу и на подготовительный сбор с лыжниками не поехал. Вместо этого я попал в эстонское местечко Отепя, где в это время тренировались биатлонисты. Предполагалось, что там я смогу восстановиться и после вернуться в лыжную команду. Я ходил на костылях и практически не тренировался. Именно тогда ко мне и подошел наш знаменитый тренер Александр Привалов и предложил: "Попробуй пострелять из винтовки. Чего бездельничаешь?!"
Пошли мы с ним на стрельбище. Винтовка Привалова (сам он ростом под 2 метра) была мне явно велика, однако пятью выстрелами я поразил пять мишеней. Сказалась любовь к охоте, которую мне привил отец.
Отец у меня был замечательным человеком. Он преподавал военное дело в деревенской школе и был чемпионом области среди сельских учителей по лыжным гонкам. Именно он поставил меня на лыжи. Свой первый старт я выиграл, будучи учеником четвертого класса. Причем выиграл я среди 5-7 классов, для чего моему отцу пришлось настоять, чтобы меня допустили на соревнования.
Состав нашей биатлонной сборной был в те годы очень сильным. Олимпийский чемпион Владимир Меланьин, Пузанов, Маматов, Гундарцев - все они были опытными и авторитетными в биатлоне спортсменами. Пробиться в эту команду было очень трудно, но я об этом как-то не задумывался. Годы были молодые, сил хоть отбавляй, и на каждый старт я выходил с одним только желанием - победить. Жадный был до побед. Не сразу, конечно, пробился я в команду.
Однако в те годы появилась эстафетная гонка, и в команду требовались быстрые лыжники. Меня сразу стали пробовать на первый этап и, несмотря на то, что штрафной круг был тогда не 150, а 200 метров, обогнать меня не мог никто. Так за мной закрепилось место эстафетного гонщика. Ну а после того, как на последнем сборе в Ворохте (на Украине) я стал вторым в индивидуальной гонке, меня решили и на Олимпиаде ставить на эту дистанцию. Так что в сборную я прошел исключительно по спортивному принципу.
— И какие же задачи ставились перед нашей командой биатлонистов в Гренобле?
— Планировалась как минимум одна золотая медаль.
УМЕЛИ РАНЬШЕ ЗАБОТИТЬСЯ О СПОРТСМЕНАХ
— Какое впечатление произвел сам Гренобль и обстановка на Играх?
— Великолепное. Не помню, где еще спортивные объекты были бы расположены так удобно, а службы обеспечения работали так безукоризненно. Размещение, питание французы обеспечили так, как потом не сумел никто, а мне есть с чем сравнивать. Ну, может быть, в 1976 году в Инсбруке что-то подобное было, но там объекты были расположены далеко друг от друга. В этом смысле Гренобль вообще был идеальным местом. Сейчас ведь какие-то безумства происходят. В Нагано биатлонисты добирались до объекта почти за 60 километров, а в Солт-Лейк-Сити нам предстоит ездить аж за 110 километров — к черту на рога. А здесь самый удаленный объект находился в 30 километрах от Олимпийской деревни. Нельзя не отметить и теплый прием наших спортсменов, что тоже было очень приятно.
— А как погода? Не преподносила никаких сюрпризов?
— Погода была отличной. Это, впрочем, не помешало мне за несколько дней до старта сильно простудиться. Погода была теплая, я надел кроссовки и промочил ноги. На всю жизнь была наука, больше таких глупостей я себе не позволял. Анатолий Акентьев, нынешний президент Федерации лыжных гонок, выхаживал меня "русским методом": малина, водка и крепкий чай. Температура была под 40. С трудом пришел в себя. Однако на старт индивидуальной гонки я вышел в ужасном состоянии.
— А чем еще запомнился вам первый олимпийский старт?
— Тем, что стартовал я под номером 1. То есть был для всех остальных "зайцем". Это, скажу я вам, очень сложно и требует серьезной психологической устойчивости. Нервничал я накануне страшно. Всю ночь не спал. Сказалось и то, что в команде было немало, как мы их называли, "незримых динамовцев". Накачки предстартовые имели место, другие неприятные моменты. Мы еще ладно, а лыжникам досталось. Один покойный ныне руководитель накануне старта собрал команду и заявил: "Мы в ваши годы под танки ложились, а вы не можете победу в 15-километровой гонке добыть! Давайте сюда танк — я под него лягу, а вы золото в гонке добудете". Вот такие накачки. Очнулся я утром, сидя на кровати, завернутый в одеяло.
Физическая слабость дала о себе знать. Магнар Сольберг выиграл у меня 50 секунд, но если бы не плохое состояние, то на 20 километрах я бы это время у него отыграл. Однако и второе место было для меня, дебютанта-юниора, большим успехом.
— Главной гонкой для вас, очевидно, была эстафета?
— Да. Ведь именно под нее меня и привлекли в команду биатлонистов. Эстафета проводилась впервые в истории Олимпиад и была по тем временам очень зрелищным соревнованием.
Мой этап был первым. Когда после стойки я уходил на дистанцию с кругом штрафа, то впереди меня шел какой-то швед (уже не помню фамилию). Помню, аж кровь в голову ударила. Вот, думаю, позор! Швед впереди русского! Откуда уж силы взялись — не знаю, но на оставшихся 2 километрах 200 метрах я выиграл у него больше 40 секунд. Дальше шли Николай Пузанов, Виктор Маматов и Владимир Гундарцев. Наше итоговое преимущество составило почти 2 минуты. Счастье было непередаваемо. Плакали все до одного. Наш первый олимпийский чемпион (в 1964 году) Владимир Меланьин, приехавший во Францию туристом, радовался вместе с нами. Помню, подняли Гундарцева на плечи и провалились по пояс в снег. Выкарабкались и пронесли его на плечах по финишному городку. Качали всех подряд. Автографов раздали немыслимое количество. Зрителей было просто огромное количество, я до этого столько на своих стартах нигде не видел.
ДУМАЯ ОБ ЭСТАФЕТАХ, НЕ МОГУ ЗАСНУТЬ
— А как отмечали победу?
— Чествование проходило в штабе сборной. Туда пришло такое количество писем, открыток, подарков, что я просто голову потерял. Из моего села родного было много телеграмм, из училища ремесленного, где я получал специальность каменщика огнеупорной кладки, пришло большое письмо.
— Какое впечатление на вас производит наша нынешняя сборная по биатлону?
— При формировании нынешнего состава мы придерживались только спортивного принципа и, как показали посленовогодние старты, были правы. Сейчас мы располагаем как яркими лидерами, так и надежными командными биатлонистами. По крайней мере, из четверки лучших в каждой из команд все могут бороться за медали в личных гонках.
— Однако эстафеты, надо полагать, будут для вас принципиальными соревнованиями?
— Это точно. То, что три последних Олимпиады мы не выигрываем эстафету, не дает мне спокойно спать! Верю, что в Солт-Лейк-Сити мы вернем себе звание, которое удерживали в течение 20 лет.
