Ускользающее величие

Россия - великая конькобежная держава! С истинностью этого хрестоматийного утверждения сейчас, пожалуй, согласятся немногие. Как мало, увы, требуется времени, чтобы из сознания жителей огромной страны исчезла гордость за спортивную дисциплину, десятилетиями приносившую мировую славу и уважение. История и сегодняшний день отечественного конькобежного спорта заставляет задуматься, свидетелями чего мы станем - его заката или чудесного возрождения.

КОМУ ПРИНАДЛЕЖИТ ИСТОРИЯ

Конькобежный спорт наравне с лыжным относится к древнейшим зимним спортивным дисциплинам. Последние археологические находки, сделанные норвежскими археологами, позволяют утверждать, что коньки (вернее, их прототип) впервые появились более 3000 лет назад. Разумеется, норвежцы настаивают на том, что произошло это именно у них.

Жители Голландии с этим утверждением категорически не согласны. Наскальных рисунков, свидетельствующих в их пользу, в стране каналов и тюльпанов, конечно, нет. Зато многочисленные полотна голландских живописцев, где древние фламандцы скользят по замерзшим рекам на прикрепленных к ногам заточенных костяных плашках и деревянных чурках, говорят о многом. Они же (мастера голландской школы живописи) первыми изобразили металлические коньки, которые стали популярны в середине XIX века.

По нашим наблюдениям, в подобных дискуссиях авторитетнее звучит обычно версия представителей тех стран, где тот или иной вид спорта пользуется большой популярностью. В данном вопросе преимущество, безусловно, у голландцев. Живя в России, где соответствующие современным стандартам конькобежные дорожки существуют главным образом в проектах, сложно даже представить, что в Голландии на коньках стоит каждый третий житель. В январе, когда проводится традиционная "Гонка по каналам", жители страны покупают более 30 тысяч пар самых новомодных моделей коньков стоимостью от 600 долларов. Другое дело, что голландцам мешает климат (последний раз полноценную гонку удалось организовать шесть лет назад), но в этом случае жители выходят на лед многочисленных искусственных катков, не позволяя себе забыть про национальный вид спорта. Журнал "Коньки" выходит тиражом 350 000 экземпляров и является далеко не единственным изданием, освещающим второй по популярности (после футбола) спорт в стране.

В Норвегии же, имеющей не менее богатые традиции конькобежного спорта, его популярность в последние годы резко упала. Дошло до того, что перед прошлогодним чемпионатом мира скандинавы, собравшие на этих соревнованиях и зимних Олимпиадах 65 только золотых медалей, всерьез задумывались над тем, стоит ли вообще посылать туда свою команду.

Впрочем, что нам голландцы да норвежцы? Мы смотрим на этот вид спорта со своей колокольни - тем более посмотреть есть на что. По крайней мере в прошлом.

SIC TRANSIT GLORIA MUNDI
ТАК ПРОХОДИТ СЛАВА МИРА - лат.)(

Началом конькобежного спорта в России принято считать 1889 год - год первого национального чемпионата. Он состоялся 18 февраля на двухсотметровой дорожке московского речного яхт-клуба на Петровке. Москва и в дальнейшем в течение нескольких десятилетий оставалась единственным местом проведения чемпионатов страны. Аренами для их проведения служили пруды Нижне-Пресненский, Патриарший, Чистые и водоем Зоологического сада.

Звание чемпиона России разыгрывалось до 1918 года. Регламент этих состязаний, как и многое у нас в стране, радикально отличался от того, который принят в остальном мире. В первых пяти чемпионатах конькобежцы пробегали три версты (3 204 метра). Бегали в те годы с общего старта. Сперва проводился массовый предварительный забег, а по его итогам определялась тройка сильнейших, которая, опять же коллективно, выходила на старт финала. В 1894 году устроители соревнований перешли к современной системе мер, и дистанцию 3000 метров финалисты бежали, стартуя друг за другом с интервалом в 20 секунд.

Затем с 1905-го по 1907 год скороходы состязались на двух дистанциях — 1500 и 5000 метров, причем для того, чтобы стать чемпионом России, необходимо было выиграть обе. Если никому не удавалось это сделать, звание не присуждалось (именно так произошло в 1896, 1897, 1899, 1900, 1902 и 1903 годах). Еще позже, в 1908-м, борьба велась на три дистанции (500, 1500 и 5000 м) и для общей победы необходимо было победить в двух. Лишь в 1915 году российские чемпионаты пришли в полное соответствие с международными правилами, и конькобежцы пробегали четыре дистанции (500, 1500, 5000 и 10000 м), принятые и поныне.

Уже на заре конькобежного спорта авторитет российских скороходов в мире был весьма высок. Первый чемпион России петербуржец Александр Пашинин (три версты он пробежал за 7 минут и 30 секунд) в том же 1889 году на международных соревнованиях в Амстердаме опередил всех соперников, в числе которых был знаменитый в те годы американец Джо Доногю, а впоследствии трижды выигрывал открытые чемпионаты Австрии. Его главным соперником был Сергей Пуресев, четырежды побеждавший на чемпионатах России. Этого конькобежца отличал собственный оригинальный стиль. Длинные дистанции он пробегал, сложив руки "по-наполеоновски" впереди, а за удивительно точное воспроизведение времени по кругам его назвали "математиком на льду".

Чемпионами мира становились в дореволюционные годы Николай Седов и Николай Струнников.

Конькобежцы пользовались славой и почетом во всей России. В стране, на большей части которой зима длится полгода, а лед на реках и озерах не сходит порой еще дольше, коньки (как казалось, раз и навсегда) обрели свою вторую родину. Соревнования конькобежцев вплоть до 30-х годов нашего века собирали намного больше зрителей, чем футбольные матчи. Не случайно уже в советское время, в 1934 году, значок "Заслуженный мастер спорта СССР" под № 1 был вручен легенде тех лет, "железному скороходу" Якову Мельникову, 11-кратному чемпиону страны и обладателю 27 национальных рекордов.

Конькобежцев в СССР любили не только в народе. Именно их уже в 1948 году решено было отправить на чемпионат мира в Норвегию. Архивы ЦК ВКП(б) свидетельствуют, что Ворошилову стоило большого труда убедить Сталина выпустить советских конькобежцев на официальные соревнования. Именно их неудачное выступление (объяснявшееся, увы, причинами не только спортивными) на долгие четыре года захлопнуло перед нашими спортсменами дверь на международную арену.

Неудача, как ни странно, для конькобежного спорта сыграла положительную роль. На развитие коньков в стране было обращено самое пристальное внимание, и уже через пять лет Советский Союз обладал плеядой выдающихся конькобежцев. С 1953 по 1956 год Олег Гончаренко и Борис Шилков трижды выигрывали звание абсолютных чемпионов мира.

Именно Гончаренко было доверено нести знамя сборной на параде открытия первой для нас зимней Олимпиады, и именно четыре золотые медали (из семи), завоеванные Евгением Гришиным (две), Юрием Михайловым и Борисом Шилковым, обеспечили советской сборной победу в общекомандном зачете. Для сравнения: занявшая второе место команда Австрии всего четыре золотые медали только и собрала.

Тотальное наступление наших конькобежцев продолжилось и на следующих Играх в Скво-Вэлли. По две золотые медали завоевали Гришин и "уральская молния" Лидия Скобликова и по одной Виктор Косичкин и Клара Гусева. На этой Олимпиаде наша сборная завоевала бы первое общекомандное место даже в том случае, если бы участвовала только в соревнованиях по конькам (всего команда СССР собрала 7 высших наград).

Тенденция продолжилась в 1964 году в Инсбруке, где феноменальная Скобликова собрала все возможное золото (4 медали) и вместе с Антсом Антсоном внесла в общекомандную копилку нашей сборной почти половину (из 11) наград высшей пробы.

Играми в Инсбруке завершилась эпоха катания по естественному льду. Собственно, завершилась она гораздо раньше, но к этому году в мире было сооружено уже достаточно катков с искусственным льдом, и наши скороходы уже не имели преимущества, которое давало раннее похолодание в нашем Отечестве. Недооценивать роли климатического фактора не стоит. То обстоятельство, что уже в октябре советские конькобежцы могли ежедневно заниматься на льду, позволяло им к началу сезона накатывать потрясающую форму и подавлять соперников не только физически, но и морально.

С появлением большого количества дорожек с искусственным льдом на руках у советских спортсменов не было уже козыря времени. Зато оставался другой. Сооруженный еще в начале 50-х годов высокогорный каток Медео близ Алма-Аты с приходом времени больших нагрузок и высоких скоростей стал позволять готовить сборную в более благоприятных (с точки зрения достижения результата) условиях. Катки в Европе и Америке находились намного ниже. Наше преимущество в коньках не было уже столь подавляющим, но своего лидерства наши конькобежцы по-прежнему не отдавали и свои "обязательные" 4-6 золотых медалей привозили практически со всех крупнейших соревнований. Правда, теперь почетная обязанность "золотодобытчиков" в большей степени легла на женские плечи. Не привыкшие работать за троих, наши соперницы еще долго не могли тягаться с корифеями уровня Татьяны Авериной, Евгении Куликовой и Натальи Петрусевой. Что касается мужчин, то с высшей ступени олимпийского пъедестала нас начиная с 1968 года то и дело кто-то сдвигал. Продолжалось это вплоть до Игр-84 в Сараево, когда Сергей Фокичев и Игорь Малков вернули нашу мужскую команду на вершину Олимпа.

Наметившийся было ренессанс отечественных коньков серьезно подкосили начавшиеся в стране экономические реформы. Кроме них, на наших конькобежцев с интервалом в четыре года свалились сразу две большие проблемы, связанные, впрочем, все с той же экономикой.

ГОРДЫЕ МОГИКАНЕ

Сначала от нас "отделился" Медео. Потом Международный конькобежный союз (ISU) решил проводить все международные старты только на крытых катках с искусственным льдом. Наконец, появившиеся перед Олимпиадой в Нагано коньки-клэпы едва не отправили Россию на задворки истории.

Признаки начинающегося кризиса появились еще в 1988 году, когда олимпийский конькобежный турнир в Калгари впервые был перенесен под крышу. Преимущество тех, кто регулярно тренировался на крытых катках, было еще не столь явным. По крайней мере, обладатель двух золотых наград швед Томас Густафссон говорил, что не видит большой разницы между старыми и новыми дорожками. "Я только увеличил интенсивность тренировок", - простодушно ответил на вопрос журналиста мировой рекордсмен в беге на 5000 и 10000 м. Наши конькобежцы уже тогда начали смекать, что дело худо, и решительно требовали от государства строительства искусственного катка. Шестикратный чемпион мира по спринтерскому многоборью Игорь Железовский даже сожалел вслух: "Ну вот, опять завоевали медали. Теперь наши руководители решат, что все у нас хорошо, и опять ничего не сделают".

Сам Железовский, собравший за свою блестящую карьеру все возможные награды, так и остался без золотой олимпийской медали. Причину этому он, уже будучи спортсменом сборной Белоруссии, видел как раз в отсутствии возможности методично готовиться на крытых катках.

В 1992 году нашу объединенную команду ждал первый провал. Ни одной олимпийской медали! Вообще ни одной. Начавшиеся вслед за этим кадровые перестановки в Союзе конькобежцев России и в руководстве сборной способствовали некоторой реанимации того, что еще недавно составляло наши почет и славу. В период с 1993 по 1998 год некоторый подъем результатов был, что называется, налицо. Сергей Клевченя два года подряд (1996, 1997) выигрывал чемпионаты мира в спринте. На отдельных дистанциях победителями чемпионатов мира становились тот же Клевченя, Светлана Журова, Александр Голубев, Светлана Федоткина. Более того, на Играх в Лиллехаммере российские конькобежцы собрали целых пять медалей, две из которых - золотые (Светлана Бажанова и Александр Голубев).

Но собственных катков (хотя бы одного) все не было. Более того, один за другим умирали конькобежные школы, закрывались катки, сворачивалось производство собственных коньков. Во время вручения в Кремле государственных наград героям Лиллехаммера Борис Ельцин спросил старшего тренера сборной России Валерия Муратова, что нужно для конькобежного спорта в России. "Все, — ответил Муратов. — У нас ведь в стране ни одного нормального катка не осталось". — "Как так, — искренне изумился первый российский президент, строивший катки еще в бытность свою главой Свердловского обкома, — не может быть!" Изумление первого лица государства растворилось в пламени политической борьбы следующих президентских выборов. О коньках вновь успешно забыли.

В самый канун Олимпиады в Нагано мировой прогресс нанес, как казалось, смертельный удар по едва сводящему концы с концами российскому конькобежному спорту. Коньки-клэпы, или "шлепанцы", позволявшие увеличить кпд спортсмена на 30-40 процентов, стали ударом в спину для многих наших скороходов.

Вспоминает лучшая конькобежка России на коротких дистанциях Светлана Журова:

— Мы готовились тогда в Инцеле. Без своих катков кое-как выживать удавалось, тем более что правительство Москвы обещало сразу после Игр-98 построить крытый каток в столице. Так и рассчитывали - этот цикл докатаемся на морально-волевых, а к следующей Олимпиаде будем готовиться в нормальных домашних условиях. И тут из Калгари приходит сообщение о настоящем обвале мировых рекордов. Результаты, показанные там, превышали лучшие наши достижения на порядок. Лемей Доан на 500 метрах бежала быстрее меня на 3-4 секунды. Мы были в шоке.

Оправиться от шока никто толком так и не смог. На Олимпиаде на некоторых дистанциях россиянам удалось пробиться в десятку. Это казалось полным крахом. На память невольно приходил 1948 год. Вот, думалось, теперь на конькобежный спорт в стране вновь "обратят пристальное внимание". Но время на дворе стояло другое. Правда, по свидетельству очевидцев, присутствовавший в Нагано мэр Москвы Юрий Лужков, потрясенный увиденным, пообещал к 2000 году построить в Крылатском самый современный каток и тем способствовать возрождению нашего конькобежного спорта. Но тогда же грянул дефолт и о строительстве крытого катка все успешно забыли. Сильнейшие российские конькобежцы Вадим Саютин, Александр Кибалко, Светлана Журова подались в зарубежные клубы. Окончательно запутавшееся в поисках выхода из ситуации руководство СКР все реже задумывалось о стратегических планах и работало над тем, чтобы как-то держать на плаву сборную.

НА ЧТО СПОСОБНА РОССИЯ?

"Честь страны должен отстаивать тот, кто способен это сделать". Фраза, неоднократно произнесенная в последнее время президентом Союза конькобежцев России Владимиром Комаровым, звучит, в общем-то, как аксиома. Действительно, трудно поспорить с подобным утверждением. Другой вопрос — что считать в нынешних российских условиях "способностью защищать". Не один и не два раза ваш корреспондент задумывался: неужели за четыре года, прошедших со времени Игр в Нагано, дела в нашем конькобежном спорте пошли настолько лучше, что говорить о трех медалях в Солт-Лейк-Сити можно не только как о гипотезе?

С этого же вопроса начался наш разговор с Владимиром Комаровым. Происходил он в Берлине, где сильнейшие российские конькобежцы проводили национальные отборочные соревнования. То обстоятельство, что соревнования, имеющие фактически статус чемпионата страны, проходят на территории другого государства, не могло не отразиться на беседе.

— Эти старты практически не открыли нам талантов. Возможности тех, кто приехал в Берлин, тренерам хорошо известны, а новых сильных конькобежцев у нас не появляется. Да в нынешних условиях просто не может появиться.

— На кого же рассчитывает тренерский штаб сборной, когда говорит о возможности завоевания трех медалей в Солт-Лейк-Сити?

— Расчет делается на тех, кто объективно входит в число лидеров. Среди наших конькобежцев таких сейчас немного. У женщин это Светлана Журова, которая может бороться за награды в спринте. Причем я считаю, что наибольшие шансы она имеет на 500 метрах. На километровой дистанции ее проигрыш Лемей Доан составляет более секунды, а в коньках это очень много. Определенные шансы имеет Варвара Барышева. Она готовится индивидуально, под руководством своего отца. Нормативы, установленные Союзом конькобежцев, Варвара выполнила, но сможет ли она вмешаться в борьбу за медали, сказать пока сложно. Тем более трудно оценивать шансы Валентины Якшиной. У этой спортсменки безусловно есть хорошие перспективы, но они относятся скорее к следующему олимпийскому циклу. В мужской команде мы располагаем рядом опытных конькобежцев. Вадим Саютин, Сергей Клевченя и Александр Кибалко уже не раз доказывали свою способность добиваться высоких результатов. На сегодняшний день они еще не достигли своей оптимальной формы, и мы надеемся, что огромный опыт этих спортсменов позволит им достичь нужного уровня к февралю. Определенные сложности в этом сезоне испытывает Дмитрий Шепель. Инциденты, имевшие место на первых этапах Кубка мира, когда медики не допустили Дмитрия к стартам из-за высокого уровня гематокрита, не могли не сказаться на его состоянии. Однако сейчас все медицинские формальности, будем надеяться, улажены, и за оставшееся время Шепель наверстает упущенное.

— Не слишком ли много трудностей испытывает наша сборная, чтобы строить такие прогнозы?

— В том положении, в котором находимся мы, надо искать любые возможности. Не сочтите за браваду, но в Солт-Лейк-Сити мы должны показать результат. Только в этом случае можно рассчитывать на то, что для российского конькобежного спорта будет хоть что-то сделано. Четыре российских спортсмена выступают сейчас за зарубежные клубы, сборная практически все время готовится за рубежом. Вы думаете, в этом состоит цель Союза конькобежцев? Наша цель — развивать коньки в России. У нас ведь уже не первый год нет полноценной смены. Те, кто выступает сейчас за сборную, воспитаны еще советской системой. Где растить смену, спрашивается. В России осталось несколько дорожек, построенных еще в 50-х годах. Кого на них можно подготовить? Допускаю, что спортсмена уровня юниорской команды. А дальше? Приходит время выступать на мировых аренах, а конькобежец даже не представляет, что это такое. Если у себя в Челябинске или Екатеринбурге он бежит круг за 40 секунд, то в Европе или Америке надо бежать за 36. А это совсем другой вид спорта — другие скорости, другое прохождение поворотов.

— Что нужно России, чтобы догнать ушедших вперед соперников?

— Сейчас в мире нет ни одной сильной конькобежной державы, в которой не было бы искусственного катка. Голландия, Германия, Канада, Норвегия, Япония… Все эти страны имеют в своем распоряжении несколько искусственных дорожек. Мы же практически ежегодно влезаем в эту элиту, не имея на то практически никаких материальных оснований. Если так будет продолжаться, конькобежцы скатятся на уровень бобслеистов, саночников, двоеборцев, горнолыжников и прыгунов на лыжах, которых в России никто не видит, и которые интересуют всех из года в год все меньше и меньше. Горнолыжникам еще повезло — их судьбой сейчас интересуется президент. Что же, нам ждать президента-конькобежца?..

— Где же выход из положения?

— Последний визит в Москву президента ISU Атавио Чикванто вселил некоторый оптимизм. Он встречался с Лужковым, и хотя по протоколу встреча посвящалась проведению в столице чемпионата мира по фигурному катанию, разговор шел главным образом о конькобежном спорте. Меня на этой встрече не было, но фигуристы рассказывали, что Чикванто пообещал: если Москва построит крытый каток, то ISU проведет у нас чемпионат мира. Знаю, что ориентировочно назывался 2004 год. Остается надеяться, что никакой дефолт не помешает нашему мэру выполнить свое давнее обещание.

— Сколько наших конькобежцев поедет в Солт-Лейк-Сити?

— Россия имеет максимально возможное количество олимпийских лицензий — 20. Это, однако, не означает, что на Олимпиаду поедет столько наших спортсменов. Везти человека только затем, чтобы он занимал 20-30-е места, мы категорически не хотим. В декабре в Берлине мы утвердили 7 кандидатур. В середине января пройдет следующий тренерский совет, на котором по итогам чемпионата Европы по многоборью, чемпионата мира по спринту и этапу Кубка мира будет сформирован окончательный список олимпийцев. Думаю, он будет состоять из 12-14 спортсменов.

ЦИФРА

2-й раз отборочные российские соревнования проходят за границей. Первый такой опыт закончился для нас неудачно. Остается надеяться, что старты, прошедшие в декабре в Берлине, не станут для нас повторным входом в одну и ту же реку.

ДОСЛОВНО

Валерий Муратов — главный тренер сборной России:

"Раньше я иногда думал, что, для того чтобы в нашей стране стали что-то делать, надо хотя бы раз в пух и прах все проиграть. В Нагано мы проиграли все. Казалось, ну вот… И все осталось по-прежнему"