Алексей Олейник: Гражданином России стал не из-за политики, а по любви
Чуть более месяца остается до исторического первого турнира UFC в России, в главном бою которого сразятся тяжеловесы-ветераны: россиянин Алексей Олейник и новозеландец Марк Хант. Для Олейника это будет первое в карьере выступление в главном бою вечера UFC. О своих ожиданиях от боя, подготовке к турниру и значимости этого события он рассказал в эксклюзивном интервью «Советскому спорту».
«С Хантом никто не захочет зарубаться»
– Возглавить первый российский турнир в истории UFC было вашей мечтой?
– Конечно. Ради этого события я тренировался, выступал и дрался 20 лет.
– Насколько сложными были переговоры об этом бое с UFC и Марком Хантом, который в последнее время подходит к выбору соперников избирательно?
– Не было никаких сложностей. Я сразу же потребовал поединок после выступления в Бразилии у Фабрисио Вердума. Затем у него начались сложности с USADA, и я попросил любого другого соперника. Мне дали Ханта. Через неделю нам предложили контракты. Я подписал его сразу, а Хант – через три-четыре дня.
– Хант соперник совершенно другого формата, чем Вердум. Пришлось вносить коррективы в подготовку?
– Корректировать не пришлось, потому что я еще не начинал подготовку к Вердуму. Бой был отменен через несколько дней после нашего согласия. Конечно, это абсолютно разные соперники по конституции тела, по технике ведения боя и всем остальным параметрам.
– Ханту в этом году уже 44. Насколько возраст дает о себе знать? Он изменился в последних боях?
– Я не думаю, что он меняется. Он ведет такой же бескомпромиссный бой, является очень жестким ударником, с которым ни один человек не захочет зарубаться. 99 процентов оппонентов, которые пойдут с ним рубиться, упадут. Все стараются действовать хитрее: брать борьбой, измором, наносить урон его ногам. Это легенда ММА и К-1 и спортсмен, известный всем фанатам боевых искусств.
– У вас в карьере были поединки и с не менее легендарными личностями, но не такого масштаба. Можете назвать эту схватку главной в своей карьере?
– Нет. Я не разделяю бои на главные и те, которые неважны. Я провел 70 боев в карьере и у каждого была своя предыстория и свои сложности. Иногда настраиваешься на тяжелый бой, а он быстро проходит, иногда – наоборот. После каких-то боев, которым не придавал изначально значения появлялись такие травмы, которые до сих пор мешают выступать и остаются на всю жизнь. Это очень важный бой и все. Но с тем же Мирко Крокопом был не менее важный бой.
– В каких промо-мероприятиях перед турниром вы будете участвовать?
– 7 августа у меня намечена пресс-конференция в Москве, посвященная этому турниру. После этого у нас будут какие-то показательные вещи: мастер-классы, открытые тренировки. На всех стандартных мероприятиях, запланированных к турниру, я должен присутствовать. Это прописано в контракте. Нужно привлекать внимание фанатов, продавать билеты.
– Билеты стали активно покупать еще до объявления главного боя. Что ждете от самого турнира и какие впечатления от карда?
– Как россияне и хотели, много наших бойцов дерутся в лучшем промоушене мира, поэтому нет проблем с наполнением карда. Фанаты получат то, что хотели. Девять пар уже есть, еще две-три добавятся, и получится хороший и конкурентный турнир с интересными боями. Каждый получит то, что хочет. Главное, что после многих лет ожидания UFC приходит в нашу страну. Я счастлив, что организация оказала мне такую честь – возглавить этот турнир.
«Закрытие любых промоушенов – плохо»
– В то же время крупнейшие российские компании Fight Nights и ACB испытывают проблемы. Как к этому относитесь?
– Очень плохо, что турниры отменяются, а организации испытывают проблемы. Но это закономерное следствие того, что у нас не развит этот бизнес. Все мероприятия держатся на одном собственнике или спонсоре. Как только у него начинаются проблемы с основным бизнесом, страдает спорт. К сожалению, выйти на самоокупаемость спорт не может. Закрытие любых промоушенов – это плохо. Чем больше их будет, тем лучше. В той же Америке их десятки, и о большинстве из них мы даже не слышали, а они проводят турниры и готовят бойцов.
– Так может дело в умении вести бизнес и жить по средствам? М-1 это удается 20 лет, а сейчас они подписали соглашение с UFC.
– Это отличная новость. В любом случае кто-то должен был занять эту нишу. Не М-1, так Fight Nights. Думаю, что организация М-1 показала себя на рынке как стабильная компания, работающая много лет без эксцессов. Это пионеры ММА в России. С Вадимом Финкельштейном (глава промоушена – прим.ред.) можно работать хотя бы потому, что он показал себя на многих стадиях развития этого вида спорта. Многие бойцы прошли сквозь этот промоушен, начиная с Омара Сулоева и Андрея Семенова. Это хорошая школа для любого бойца.
– Хабиб Нурмагомедов тоже дрался в М-1, а сейчас его ждет бой года с Конором Макгрегором. Кого считаете фаворитом?
– Я не люблю делать предсказания. Очень бы хотелось, чтобы этот бой состоялся. Хайпа подняли вокруг него много, но очень часто такие поединки слетают по той или иной причине. Надеюсь, что схватка оправдает ожидания и поставит все на свои места.
– Его победитель станет уже неоспоримо лучшим легковесом мира?
– На данный момент да.
– Как в прошлом украинский, а ныне российский боец, вы следили за противостоянием Александра Усика и Мурата Гассиева? На чьей стороне были ваши симпатии?
– Мои симпатии были на стороне Гассиева, потому что он разговаривал меньше, чем окружение Усика, которое делало много непонятных вещей.
– Вы имеете ввиду претензии к организатором со стороны его команды накануне боя и угрозы его сорвать?
– Да, много было заявлений неспортивного характера. Подогревался нездоровый интерес и со стороны фанатской базы. Но во время и после боя Усик показал себя настоящим мужчиной и кроме большого уважения ничего к нему у меня нет. Он красавец. Пресек все попытки окружения вывести произошедшее за рамки спорта. Это был боксерский поединок, поэтому и говорить надо о боксе, а не примешивать сюда политику и что-то еще. Отношения стран и наций тут не при чем. Усик сейчас говорит и делает все настолько правильно, что вызывает лично у меня большое уважение.
– Вам приходилось сталкиваться с провокациями на почве взаимоотношения двух соседних стран?
– Сейчас уже намного меньше, но поначалу такое было. Я живу в России 12 последних лет, а гражданство сменил через год после украинских политических событий. Почему-то все считают, что я сменил гражданство в связи с этим. Я 12 лет жил в России, моя супруга россиянка, мои дети родились в России. Я хотел жить в этой стране, а для этого удобнее получить гражданство. С гражданством Украины я не мог ни кредит взять, ни с детским садиком не разобраться. Я менял гражданство, также как и миллионы людей, по любви. Я нашел здесь свою любовь и поэтому стал гражданином России. У нас едва ли не каждый второй состоит в смешанном браке между Россией, Украиной и Белоруссией. Поэтому я очень не люблю, когда политику примешивают туда, куда не нужно.
